НеМосквич. Дорога к Солнцу

Солнце медленно и вальяжно выползало из-за белошапых сопок. Казалось, оно сейчас вот-вот, еще чуть-чуть, кубарем выкатится на самую середину небосвода, пробудет на нем пару секунд, и свалится вниз, откуда пришло.

Открываю окно нараспашку. Пожалуй, впервые в уходящем году чувствую всю колкость и морозность утреннего воздуха. Нет, поймите правильно, наверняка, колкость и морозность уже ранее были в сахалинском воздухе – просто именно в тот день с открытым окном и кубарем катящимся солнцем я обратил на это внимание.

Всё еще спящая жена беспокойно закопошилась в кровати и с головой укуталась в теплое одеяло. Радость созерцания небесного светила и ощущения свежего дыхания наступающей зимы тут же отошли на второй план. Суббота, 7 утра. Какое еще к черту Солнце? Какие белошапые…?! Не морозь… Дай поспать…

«Я не боюсь летать. Мне просто больше нравится ходить по земле»

Я всегда встаю рано, когда мне нужно куда-то улетать. Всегда. Часто хожу из угла в угол, думаю о чем попало – мысли, как правило, в эти моменты жизни беспорядочны – кажутся важными детали рассвета, и совсем неинтересно, куда всё ж таки подевался паспорт. Я не боюсь летать, нет. Мне просто больше нравится ходить по земле.

А тут еще эта командировка в Москву – работа, учеба, какие-то межрегиональные проекты... Да под конец года… Тьфу ты! Не хочу. Хочу под одеяло с головой.

Одинаковые люди

«Накопители» отечественных аэровокзалов очень похожи друг на друга. Понятно, конечно, что Шереметьево и Южно-Сахалинск – это приблизительно как «Ауди» и «Запорожец» – функция вроде бы и одна, но кое кому кое чего не хватает – внешний вид не соответствует требованиям времени, динамика не та, смазаны и вычищены до блеска не все детали, годы берут свое, важные элементы не в том месте...  

Одинаковы люди. Везде. Всегда.

Вот этот вот, с зализанными волосами, – слишком высокомерен. Такие не подают, а кидают паспорт на стол девушки, обслуживающей очередь людей с сумками. Он получает свой посадочный, что-то фыркает себе под нос, возмущаясь удаленностью ряда.

Вон тот весь на пафосе. Он модно одет, небрит. Он пьет какой-нибудь сок (не удивлюсь даже, если фрэш), читает какую-то свежевышедшую неинтересную книгу.

Обязательно должен быть ребенок. Точнее, два возраста детей – грудничок, чтобы в полете всем остальным скучно не было, и подросток, заряд гаджета которого заканчивается через час, и он начинает играть на струнах души попутчиков.

Не обойтись и без «перегарщиков» - они накануне вечером подготавливали себя к сложному и изнурительному полету.

Всегда должен быть иностранец, чтобы уровень владения стюардессами английским языком постоянно поддерживался и совершенствовался.

В наличии «накопителя» должны быть паникер и позитивщик. Первый обдумывает куда бы сесть в салоне, чтобы… быстро и не больно… Второй рассказывает всем подряд анекдоты о паникерах.

И, конечно, куда уж без них – «толстолобики» и «шустрилы». «Толстолобики» никогда не выключат в полете сотовый телефон. Даже если того потребует стюард. А «шустрилы» всегда при посадке раньше всех вскочат, начнут одеваться и продвигаться к выходу, даже если самолет еще не остановился и пилот настоятельно рекомендует оставаться на своих местах. Им, видимо, кажется, что именно для них припасен какой-то отдельный выход.

Мегазвездолёт "Владимир Маяковский"

Самолет был крут. Каждый год по нескольку раз летаю именно на нем. Ну… крут, чего еще сказать. Потому и летаю. Когда, к примеру, хабаровчане, амурчане или жители центральных регионов России узнают, на чем мы летаем в Москву, они приоткрывают рот и немного завидуют сахалинцам, у которых по улицам «бегают зайцы», а за каждым углом «медведи доедают отбившихся от толпы слабых и немощных островитян». Если им говоришь еще о том, что каждое впередистоящее кресло в самолете оборудовано индивидуальным экраном с киноновинками, играми и музыкой, они медленно опадают в осадок, глаз их начинает нервно дергаться, а самолет в их понимании становится подобным сверхсовременному звездолёту из будущего.

Мой самолет носил имя Владимира Маяковского. Не представляю, каков регламент выбора имени для воздушного транспорта, но ощущаю, что к этому процессу нужно подходить с большой ответственностью. Весь полет в моей голове звучал мощный советский бит, и чей-то (чей бы?!) голос в такт этому биту произносил, почти кричал:

…Голову поднял

И видит мужик –

Там самолет

Разрезает небо.

Хмур мужичонко

Дёрнул гужи.

- Не для ча нам

Подобная небыль!...

«Подобная небыль» уносила мужичонку в Москву.

«Одуванчик» и девушка в белых тапочках

Слева от меня разместился удивительно кудрявый парень. Прямо до возмущения удивительно кудрявый. Я бы каждой девчонке пожелал таких кудрей. Они пышнились, вились, ниспадали на плечи. Это был такой одуванчик нашего полета. Казалось, дунешь на него, и кудри разлетятся по салону. Скорее всего, это был москвич, возвращавшийся обратно домой. Очень уж не был он похож на сахалинца.

Пощупав свои трехмиллиметровые в длину волосы, я понял, что мыслю в верном направлении.

Девушка, занявшая место справа от «Одувана», была худющей, но симпатичной. Однако, несмотря на всю ее привлекательность и способность расположить к себе, весь полет меня грызла одна-единственная мысль – зачем ты сняла обувь и надела белые (!!!) тапки?! Ну выдают же синие…ну честное слово… ну почему???

Во время самой ненавистной части полета (лично для меня) – взлета – на впереди сидящую пассажирку начала капать вода. Прямо с потолка, откуда-то из мест расположения системы кондиционирования. Сейчас мне это кажется более-менее забавным, а в тот момент было не до смеха. Женщина в течение 20 минут молча переглядывалась с бортпроводником, в глазах ее читался ужас, смешанный с непониманием и желанием получить детализированное объяснение этой неприятности. Когда «Маяковский» набрал высоту, даме пояснили. Это всего лишь конденсат. Из-за разницы температур за бортом и на борту. И ничего в этом опасного нет, и «это нормально!».

Кстати, как рассказывали потом коллеги из Хабаровска, во время их рейса один из пассажиров будоражил умы всех собравшихся в этот день на высоте 10 километров людей фразой «Эмм, а тут в иллюминаторе трещина, и она, кажется, растет». Вобщем, конденсат и ладно.

Я коротал время просмотром фильмов. 8 часов полета – это в аккурат 4 фильма. Боксирующий на ринге мегастарик-Сталлоне, роботизированный Том Круз из будущего, мистер Митти и еще кто-то там сделали времяпрепровождение приятным и относительно быстрым.

Дядьки-рекламщики и цыганские Ай-пады

Не буду останавливаться на том, чем я занимался в Москве. Работа работой. Да и интересно это, пожалуй, будет только PR-специалистам, работникам пресс-служб и журналистам.

А вот о Москве и москвичах не сказать я просто не могу.

Москвичи разные. Только здесь я видел здоровых 35-40-летних дядек, ходящих по привокзальным площадям, напялив на себя рекламные транспаранты. Цыгане здесь открыто торгуют Ай-падами, подами, фонами и прочими ай какими дорогими штучками прямо на глазах у полицейских. Я много где бывал, но только здесь по вечерам наблюдал кучкующуюся шпану с задатками гоп-бригады. Они выслеживают одиноких путников и наблюдают за проститутками.

А знаете ли вы, что телевизионная реклама в Москве и на Дальнем Востоке кардинально отличается? Я был поражен обилию роликов на центральных каналах, повествующих о том, как быстро и верно вернуть половую силу. Мы тут у себя и препаратов-то таких не знаем. Грех шутить над "больными" людьми, но только спрос рождает предложение.

В Москве сохранилась удивительная архитектурная советская изюминка – дома с резными палисадами, шедевры деревянного зодчества 1920-30-хх годов.

И в то же время Москва – это огромный муравейник из свежепостроенных сооружений, кипящий и бурлящий днем...

...и ночью.

В Москве каждая дверь куда-то ведет…

…а москвичи всегда на пике моды (даже если эта мода странна для сахалинца – как, например, непонятны мне были шерстяные носки, надетые в комплекте с брюками и туфлями).

В Москве на стенах легко можно увидеть граффити-надпись длинною в 50 метров «Слава приморским партизанам!». А в самом ближайшем лесочке недалеко от центра можно присесть и пожарить шашлычок. Да под водочку, да с друзьями…

Москва красива и интеллигентна центром, но ужасна своими окраинами.

В одной из московских гостиниц в номере, в самой глубине стола, я обнаружил «Новый завет».

Знаете, когда я открыл эту книгу, то почувствовал поразительный, совсем уже забытый аромат свеженапечатанного издания. Вероятно, никто и никогда не открывал эту книгу до меня, быть может, никто и никогда не откроет ее после. А лежит она здесь, потому что ей положено здесь находиться. С удовольствием почитал. Даже как-то легче обычного спалось в ту ночь.

Вообще, на мой взгляд, много чего в Москве для проформы… лишь бы было – детские площадки у самой кромки реки, множество магазинов и торговых центров с абсолютно одинаковыми товарами, но с невероятно разными ценами, невкусные суши, бутерброды С КРАСНОЙ ИКРОЙ. Кстати, сахалинской… Одно название.

Остров. Нет, не полуостров!

Домой я возвращался с огромным удовольствием. «Маяковского» сменил «Твардовский»…

…Со страшным ревом

Самолет ныряет вниз,

И сильнее нету слова

Той команды, что готова

На устах у всех:

— Ложись!..

Словно по сценарию «Василия Теркина» нас бросало из стороны в сторону. Минутные зоны покоя сменялись десятиминутиями турбулентности. А мне было всё равно. Я возвращался домой.

На задних сидениях молодая сахалинка эмоционально рассказывала своему знакомому из Оренбурга, впервые летящему на остров, о всех прелестях и достопримечательностях Сахалинской области. Рассказ занял 15 минут, но, черт возьми, насколько же он был пропитан любовью к своей земле.

«Обязательно посети «Горный воздух! Правда не сейчас, снега нет пока – делать там нечего вобщем. Но очень красивый вид открывается. Икра? Не, икры нету в данный момент. Да и рыбы не наловишь, лед не встал еще. Ну… есть краеведческий музей. В японском стиле. Оййй, хоолодно, очень холодно обычно, но сейчас вот чего-то тепло. На рыбу похож остров, ага. Остров, да, не полуостров…».

На крыле самолета застыло отражение Луны. Она была удивительно большой. И манила, манила, манила нас в «Твардовском» и Твардовского в нас…

Приближалось утро. Расступились облака и мы увидели, как Солнце медленно и вальяжно выползает из-за белошапых сахалинских сопок. Казалось, оно сейчас вот-вот, еще чуть-чуть, кубарем выкатится на самую середину небосвода, пробудет на нем пару секунд, и свалится вниз, откуда пришло… А вместе с ним и мы…

Но всё шло своим чередом. Температура в Южно-Сахалинске -18 градусов… «шустрилы»…, трап, в багажном отделении холодно, как в «Запорожце» зимой…

За одну неделю я увидел две разные стороны восходящего Солнца. Но оба раза оно восходило над моим любимым островом…