Олег Кан газете "Ведомости": "Последние 10 лет крабовый бизнес - белый и пушистый"

В беседе с корреспондентом газеты "Ведомости" Екатериной Бурлаковой крабопромышленник, который развивал в свое время экспорт морепродуктов в соседние с Сахалином Японию, Южную Корею, Китай, а сейчас является фигурантом уголовных дел, рассказал о нынешней ситуации. После череды событий последних месяцев Олег Кан обратился в Следственный комитет и попросил провести расследование. В заявлении в СК предприниматель описывает давление, с которым столкнулся в последние 2-3 года.

- То, что происходит сейчас со мной, – это просто беспредел, рассказал Олег Кан. - Я много лет назад основал крупный бизнес по добыче краба, но уже несколько лет им не занимаюсь. Тем не менее меня упорно связывают с компаниями КУК и «Монерон», которые являются крупными добытчиками краба – суммарно они добывали около 19 000 т краба до аукционов в 2019 г. А началось все в декабре 2018 г., когда на федеральных каналах стали выходить сюжеты, в которых мне приписывали контрабанду и организацию убийства бизнесмена Валерия Пхиденко, которое произошло в 2010 году. А после уже было заведено дело о контрабанде и возобновлено старое дело об убийстве Пхиденко. И до сих пор на меня выливаются тонны грязи.

Активная деятельность против предпринимателя началась, когда появилась информация об аукционах по распределению квот на добычу краба, уверен сахалинский промышленник. Половину их продали в 2019 году. Партнерство островному бизнесу предлагал владелец Русской рыбопромышленной компании (РРПК) Глеб Франк.

- Франк в первую встречу предложил купить 20% РРПК за $200 млн. Мы отказались: это не наш профиль, мы специализируемся на крабе, а РРПК добывает рыбу. Через какое-то время на федеральных каналах стали выходить сюжеты о крабовом бизнесе, в которых упоминали меня. Я тогда понял, что если с Глебом о чем-то не договоримся, то он на этом не остановится, - цитируют Олега Кана «Ведомости».

Затем, по словам бизнесмена, ему предлагали продать КУК и «Монерон» за $150 млн. Кан говорил, что пока нападки в прессе не прекратятся, переговоров не будет. На время это помогло. Об уголовном деле и обысках Олег Кан узнал будучи за границей:

- Мы искали выход из этой сложной ситуации: говорили со следователями, писали жалобы на протяжении года-полутора. Но безуспешно: было предвзятое отношение и полное игнорирование.

- Тогда почему в аукционах по продаже около 50% квот на краба с обязательством построить краболовы не участвовали? - спрашивают «Ведомости».

- Меня на тот момент уже не было, компаниями владели и управляли Пашов и мой сын Александр [Кан]. Они в итоге решили не участвовать, и я это поддержал. Мы надеялись, что напряжение снизится, но этого не случилось. Цель Франка была в том, чтобы на аукционах была минимальная конкуренция, чтобы купить лоты по минимальной цене. На этом мы и успокоились, но ничего не закончилось: на аукцион не пошли, а давление продолжилось. Половина квот у этих компаний все же осталась – это около 10% всей добычи. И в итоге и КУК, и «Монерон» на сегодняшний день не закредитованы в отличие от участников аукционов, здоровые компании с хорошим балансом. Если будет следующий аукцион, то они вполне могли бы участвовать. Вот почему доли в компаниях арестованы после того, как в них решили зайти новые учредители, - отвечает Кан.

Далее разговор пошел о Ксении Собчак, которая намеревалась стать совладелицей крабового бизнеса. По мнению Кана, Сахалину нужна помощь в том, чтобы кто-то рассказывал, как устроен промысел, об инвестициях в социальные объекты и т. д.:

- Мы создали благотворительный фонд «Родные острова» в 2016 г., на благотворительность мы потратили около 150 млн руб. Спортивный комплекс УТЦ «Восток», который спонсировали и КУК, и «Монерон», обошелся в 2,7 млрд руб. Рыбокомбинату «Островной», в который инвестировала компания КУК, удалось погасить на 1,8 млрд руб. только долгов перед банками.

Если бы мы хотели приобрести серьезный административный ресурс, то нашли бы более влиятельную в бизнесе фигуру. Но такая нас не интересовала, потому что, найдя ее, мы лишились бы самостоятельности, не смогли бы управлять политикой компании. А Ксения – человек публичный, она как раз не влияла бы на бизнес-процессы, и компании бы работали спокойно. Я считаю, что [на нас] обратили внимание, как раз, когда КУК и «Монерон» начали вкладывать деньги в дорогостоящие социальные проекты. Конкуренты тут же посчитали деньги.

Еще мы стали заметнее, потому что раньше наш бизнес состоял из нескольких десятков компаний в разных регионах Дальнего Востока и только несколько лет назад мы их объединили, остались КУК и «Монерон». И теперь они все зарегистрированы в Сахалинской области и платят там налоги.

Но если говорить о сделке, то, думаю, мы сделали правильный выбор. Шум вышел теперь совсем на другой уровень, поэтому надеюсь, что теперь следователи объективно подойдут к нашему вопросу.

Высказался Олег Кан и насчет ареста теперь уже бывшего зампреда правительства Сахалинской области Игоря Быстрова: «Я считаю эти действия неправомерными, никакого превышения полномочий там не было. В данной ситуации он – пострадавшая сторона».

Объяснил в разговоре с изданием бизнесмен и ситуацию с экспортом краба в Японию и Корею. Эти страны уже много лет не принимают браконьерский краб. У России с азиатским соседями подписано соответствующее соглашение. Улов проверяют таможенники в портах, идут проверки и в море.

- Браконьерство процветало в 1990-х. Мы же, наоборот, в те годы покупали компании, капитализировали их и боролись с их практикой браконьерства, - рассказывает Олег Кан. - Да и тем более у наших компаний было столько квот, что не до браконьерства. Я вас уверяю: последние минимум 10 лет крабовый бизнес - белый и пушистый. И, конечно, он прибыльный, и им выгодно заниматься на Дальнем Востоке: рядом основные потребители из азиатских стран.

На вопрос журналиста, как нужно делить квоты: по историческому принципу или периодически отдавать квоты новым собственникам, которые инвестируют в строительство судов в России, основатель нескольких крабодобывающих компания ответил:

– Мы не против аукционов, но конкуренция должна быть честная. А в России много примеров, когда это было не так и государство теряло гораздо больше.

Но аукцион в октябре 2019 г. принес государству рекордные 142 млрд руб. – это деньги только за право 15 лет добывать крабов. Плюс еще инвестиции на строительство судов. Это выглядит как хорошая программа по модернизации отрасли, где, как принято считать, используется старый флот.

Сумма большая, но там значительную часть забрали по начальной цене. На один лот подаются три или четыре компании, но по номиналу без торгов берет одна компания. Вопрос: зачем? Средняя рыночная стоимость этих лотов – $80–90 млн. Но тот же «Русский краб» Франка взял их по $50 млн. То есть экономия на одном лоте – $30 млн, а если умножить на 10 лотов, то $300 млн. Если бы КУК и «Монерон» участвовали, такой цены бы не было, $80 млн – это был бы минимум. Как считаете, стоит такие компании придушить? Стоит! Но если бы они участвовали, то выручка государства была бы больше на 50 млрд руб. Тем более у этих компаний нет кредитной нагрузки – и они спокойно могут участвовать в новых аукционах, если государство решит их провести.

Вообще, на краба всегда был ажиотаж. А тут в 2019 г. такие лоты и по номиналу! И надо сказать, что лоты эти крупные, по 1000 т, стоимостью минимум $50 млн. Плюс к каждому лоту привязывают строительство судна – еще $25 млн. Малый и средний бизнес не потянул бы такие затраты, и, как мы видим, новых лиц в этом бизнесе практически не появилось.

В качестве доказательства своей логики могу привести пример: «Монерон» недавно участвовал в аукционе и победил. Итоговая цена была космическая: лот всего на 40 т волосатого краба на западе Сахалина ушел за 488 млн руб. А почему? Потому что был ажиотаж и здоровая конкуренция.

Рассказал Олег Кан и о том, почему стал заниматься промыслом краба. Ему интересно быть первопроходцем. Бизнесмен с детства любил ловить рыбу, отучился на инженера-технолога рыбной промышленности, работал в море, обрабатывал краба вручную. В 27 лет ему предложили возглавить российско-японское предприятие «Вакканай».

Сейчас в родном для Олега Кана Невельске работает завод, который продает, как выразился промышленник, «продукт для домохозяек». Это небольшие упаковки краба и морепродуктов по 150-200 граммов: «Каждый может купить себе немного и попробовать». Кстати, инвестиции в этот проект превысили четверть миллиарда рублей.

- Осталось ли у вас желание заниматься бизнесом, социальными проектами, благотворительностью в России? - напоследок спросили «Ведомости».

- Желание есть, но пока мне его только отбивают. И это очень обидно, но я надеюсь, что справедливость восторжествует.