Новое лицо для Павла - сахалинцев просят помочь в сборе средств на лечение

Обычно мы размещаем просьбы помочь со сбором денег на лечение для детей. Как правило, им жертвуют охотнее. Но сегодня мы просим помочь взрослому мужчине. Он не находится при смерти, он не прикован к кровати, он не одинок, наоборот, его окружают любящие люди. Он сам не просит о помощи, но передо мной сидит его молодая и красивая жена, которая уже два года как вынуждена бросить работу, чтобы кочевать с ним по больницам, и, глотая слезы, рассказывает про мужа: «Он очень хороший человек. Мне с ним так повезло».

Трагедия с корсаковцем Павлом Червяковым произошла в ночь на 1 января 2014 года. Павел с друзьями вышел запускать фейерверк, и одна из 20-килограммовых коробок взорвалась тогда, когда он наклонился с зажигалкой, чтобы зажечь фитиль.

Потом его близким приходилось много раз оправдываться и говорить, что Павел не был пьян, что он не нарушал технику безопасности – он сам спасатель, правила безопасности для него  - закон, которого он неукоснительно придерживался.

Но это потом. А в ту ночь, когда коробка взорвалась, родные бросились спасать Павла. Взрывом ему разворотило всю нижнюю часть лица. Лицевые кости были раздроблены, челюсти и зубов не было. Счет шел на минуты, поэтому даже не стали вызывать «скорую», засунули в машину и бросились в больницу. Потом вся семья кинулась на поиски реанимобиля для перевозки Павла из Корсковской больницы в областную. Представьте, что это такое – 1 января получить единственный на всю область специализированный автомобиль…. Они это сделали.

Вот так сложилось – загадывали желания в новогоднюю ночь, собирались через месяц, в феврале, лететь на ЭКО в Питер, а оказались в водовороте реанимаций, капельниц, операций.

Сахалинские медики спасли Павлу жизнь. Череп собирали буквально по осколкам – вправляли глазницы, спасая то, что еще можно. Но справиться с такими травмами, которые получил 35-летний мужчина, сахалинские медики не могли. Да и вообще в стране мало кто мог.

Все специалисты советовали обращаться в Москву, в научно-исследовательский институт челюстно-лицевой хирургии к профессору Александру Неробееву.

Павел еще находился в реанимации, а его жена Юля помчалась в Москву. Она обошла несколько клиник, но везде, кроме ЦНИИС ЧЛХ, говорили, что гарантий не дают. И только Александр Неробеев сказал, что берется за лечение, что этот случай подходит под профиль клиники, и что куда бы они ни обращались, все равно в итоге окажутся у него.

Власти Сахалинской области помогли оперативно получить квоту, и 17 марта 2014 года Павел с женой оказались в ЦНИИС ЧЛХ. На лицо Павлу пришили лоскут кожи, который взяли у него с бока.

Это была только первая из многочисленных операций, проведенных в этой клинике.

Тогда казалось, это путь к выздоровлению.  

На следующий этап лечения 13 сентября они летели в Москву с надеждой. Но за четыре месяца, проведенных в клинике, вера в российских специалистов стала таять.

- Мужу провели четыре операции, - рассказывает Юлия Червякова. – Перед каждой мы спрашивали профессора, что планируют в ходе нее сделать? Нам отвечают – будут формировать кости челюсти. Но проходит операция, и выясняется, что кости не трогали, снова кроили кожу. Когда наконец взялись поставить кусочек кости в нижнюю челюсть, оказалось, что поставили ее неправильно, и теперь нужно снова ее ломать… Мы понимали, что каждая новая операция не приносит никаких улучшений, мало того, если ранее Павел мог хотя бы сомкнуть то, что можно назвать губами и зажать, скажем, трубочку для сока, то после всех операций он уже не мог делать и это. Как-то раз врач, которая вела Павла в клинике, посоветовала нам бросать все и искать специалистов за рубежом.

Они и искали. Совместно с минздравом области рассылали запросы в клинику им. Пирогова, в Военно-медицинскую академию им. Кирова, в ГНЦ ФМБЦ им Бурнязяна и многие другие ведущие институты страны. Но все без исключения ответили, что помочь не могут и советовали обратиться в ЦНИИС ЧЛХ. Туда, откуда они пытались вырваться. 

Червяковы ездили на консультации в Японию и Израиль. Но японские специалисты сказали, что не возьмутся за Павла. Они могут или скроить ему новое красивое лицо, но он по прежнему будет жить без челюстей и зубов, либо восстановить кости, но при этом о пластической операции речи идти не будет. В Израиле пообещали вернуть Павлу и внешний облик, и здоровье, но назвали запредельную для семьи сумму и отказались разбивать лечение на этапы, чтобы было легче собрать средства. Потом были несколько скайп-конференций с Германскими клиниками. Там согласились принять сахалинца. И озвучили сумму – 154 тысячи евро. Это по сегодняшнему курсу – 11,7 млн рублей. Первый этап лечения обойдется в 37 тысяч евро.

Но проблема в том, что единственная помощь из бюджета, на которую смог претендовать Павел Червяков, это 1 млн рублей, выделяемый региональным министерством соцзащиты на высокотехнологичную помощь. Бюджет мог бы дать и больше, но для этого в ЦНИИС ЧЛХ должны дать заключение, что помочь не могут. Но такой бумаги там никогда не напишут.

- Последний раз мы были на приеме у Неробеева вместе с представителем сахалинского минздрава, - рассказывает Юлия. – И профессор откровенно сказал, что это вопрос политический – он представляет прославленную клинику, а она не может расписаться в собственном бессилии. И обратился к представителю правительства: «У вас же богатый регион! Отправьте парня в Германию, там ему помогут».     

Получается, что отечественные специалисты не отказываются лечить Павла, в клинике челюстно-лицевой хирургии готовы его принять. Правда, вылечить они его не могут.

- И немецкие специалисты, и израильские, и японские сказали, что лечение мужу изначально проводили неправильно, говорит Юлия. - Нужно было сначала сформировать и восстановить костную ткань, а потом нашивать кожу. А у нас поступили наоборот. Павлу снова и снова кроили тело, отрезая от него лоскуты и пришивали их на лицо.  В конце-концов их нашили столько, что удержать эту конструкцию слабые мышцы уже не могли. Верхняя часть лица стала деформироваться, «стекать» вниз.

Юля рассказывает, как в московской клинике Павлу занесли инфекцию, и она выдавливала гной из раны, промывая ее, как самостоятельно делала перевязки, обрабатывала гастростому и трахеостому, как после очередной операции, когда Павлу с головы срезали очередной кусок кожи, скальпированную рану врач заставил промывать под душем водой, и ее крепкий муж–спасатель едва сдерживал крики от боли.

Но боль можно вытерпеть, если есть надежда на излечение. В Москве этой надежды уже не дают. У  Павла уже третий год стоит гастростома. Еще немного - и он больше никогда не сможет нормально есть и пить. Пищевод окончательно атрофируется. Немецкие специалисты обещают дать мужчине больше, чем нормальное лицо. Они обещают дать человеку, который сейчас не может выйти без повязки на лице, нормальную жизнь.

Родные Павла обращались куда только можно. Писали политикам и благотворителям. Документы, связанные с лечением и реабилитацией мужчины, занимают отдельную сумку. Но в нашей стране не принято помогать взрослым людям. Один из крупнейших благотворительных фондов страны «Русфонд» сообщает, что 88% частных пожертвований идет больным детям. Потом следуют больные животные, и только потом - больные взрослые. В нашей стране есть всего один (!) фонд «Живой», который помогает заболевшим взрослым. Это значит, что тот, с кем произошла беда, остается с ней один на один.

Вот и Павлу рассчитывать не на кого, кроме своих близких. Они уже исчерпали все ресурсы, залезли в кредиты, но даже для первоначального этапа лечения им не хватает примерно 1 млн 300 тысяч.

Это много для одной семьи, но если бы те 17 тысяч человек, что зашли на наш сайт вчера перевели бы по 75 рублей, мы собрали бы всю сумму. 

Реквизиты:

Карта №5469500010796466

Привязана к телефону 89621180092

р/с. 40817810650340019357

Отделение №8567 Сбербанка России, г. Южно-Сахалинск.

ИНН 7707083893

БИК 040813608

к/с. 30101810600000000608

Получатель Червяков Павел Александрович

13.11. Номер карты матери Павла, Натальи Павловны Червяковой:

4276850029419568 привязана к номеру 89146422794