Эта история началась для нас со звонка взволнованной женщины. Чтобы выяснить, что же у нее произошло, пришлось все переспрашивать дважды – она рассказывала какую-то историю, в которую было трудно поверить. Валентина сказала, что 5 ноября в Петропавловске-Камчатском ее дочь Ольгу вырвали у нее из рук работники опеки и полицейские, и с тех пор она девочку не видела.
Договорились о встрече, через час Валентина была в нашей редакции. Она подготовилась и почти каждое свое слово подтверждала бумажкой. Вот справка о том, что ее дочь после каникул так и не вышла в школу; вот справка, что Оле требуется аппаратное лечение; вот запрос в органы опеки Камчатки; вот заявление в полицию; это постановление департамента социального развития Петропавловска-Камчатского; это – талон-уведомление из следственного комитета о том, что приняли ее заявление; а это копия обращения с просьбой о помощи к губернатору Александру Хорошавину.
Итак, с ее слов, 31 октября она прилетела с 7-летней дочерью Ольгой на Камчатку отдохнуть. Гостиница ее не устроила, поэтому она решила переехать в другое место. Номера в гостинице оплатила мать Валентины на несколько дней вперед. Валентина потребовала у администратора деньги вернуть. Ей отказали. И тогда у женщины, которая, кстати, находится на шестом месяце беременности, случился, по ее словам, «срыв» - она села в холле гостиницы и отказалась оттуда уходить, пока ей не отдадут те несколько тысяч рублей. Затем приехали сотрудники полиции вместе с сотрудниками отдела опеки и силой вырвали Олю из маминых рук. Девочку определили в приют, а 7 ноября отдали приехавшему за дочерью отцу, бывшему мужу Валентины. Которого, по словам женщины, девочка даже не знает. С тех пор о судьбе дочери ей неизвестно, знает только, что первоклассница в школу после этих событий так и не пошла.
- Не могу слушать новости из Норвегии про то, как там отбирают детей. Меня трясет уже после первых фраз… Я так страдаю без дочери, уверена, что и она без меня страдает, - говорит Валентина.
В рассказе женщины, порой очень убедительном, были белые пятна. Например, с ее слов так и непонятно было, сколько времени она провела в холле гостиницы. По ее словам, примерно день. Во-вторых, выяснилось, что папа девочки выписал некую «доверенность на ребенка» дедушке – отцу Валентины. В-третьих, Валентина была на Камчатке вместе со своей матерью, и та в ситуацию с опекой не вмешивалась, более того, была на стороне полиции.
В отделе опеки и попечительства Петропавловска-Камчатского едва услышав, откуда звонок, сразу же поняли по какому делу.
- Дело было 4 ноября ночью, - рассказывает руководитель отдела опеки Юлия Горелова. – Меня разбудил звонок из полиции. Сотрудники УВД сказали, что посоветовались с прокурором и решили, что я должна вмешаться в ситуацию. В холле одной из гостиниц вторые сутки сидит женщина с семилетней девочкой. За это время сотрудники гостиницы не видели, чтобы мать покормила ребенка, но главное – там просто нет условий, чтобы девочка поспала и отдохнула. Полиция в гостиницу приезжала не раз и не два, но подступиться к женщине, которая кричала, что беременна, и, если ее только тронут, она тут же родит, просто боялись. Уговоры образумиться не действовали, хотя конфликт, на самом деле, был раздут на пустом месте – администратор была готова вернуть деньги, но только получив подпись того, кто их вносил, а платила за номера мать Валентины, которая к гостинице претензий не имела.
По словам сотрудников петропавловской администрации, увещевать Валентину собралось больше десятка человек – кроме полиции и отдела опеки там были медики, психологи, сотрудники инспекции по делам несовершеннолетних.
- Мы женщине предлагали несколько вариантов. Например, временно пожить вместе с дочерью в социальном центре «Надежда», или, если уж она решила сидеть в гостинице до последнего, то временно поместить девочку в наш центр помощи семье и детям, - рассказывает Юлия Горелова. – Но Валентина сидела, отвернувшись, и вообще не реагировала на наши слова. Словно не слышит. Мы провели в гостинице несколько часов, а потом приняли решение поместить ребенка в центр принудительно. Она уже сидела там долго без еды. Мэр подписал постановление об изъятии девочки. Мы вернулись, в очередной раз объяснили маме все возможные варианты, сказали, что, если у нее есть свой, то готовы пойти навстречу и помочь, показали постановление. Даже тогда мы были готовы его не применять, но женщина просто отказалась идти на компромисс. Когда мы забирали девочку, она вцепилась в волосы моей сотрудницы….
Через сутки на полуостров прилетел папа девочки, и Олю передали ему. В мировой суд Южно-Сахалинска из Петропавловска-Камчатского направили материалы, на основании которых будет решаться, с кем останется Оля.
- Я не боюсь суда, - говорит Валентина. – У меня развитый ребенок, с которым постоянно занимались гимнастикой, английским, она участвовала в соревнованиях «Лыжня России», сегодня ходит в секцию по волейболу. У ее есть все, что нужно – только недавно я накупила ей одежды на 20 тысяч рублей. Я не пью, не курю, работаю, состою в законном браке. Я верующий человек….
- Лучше бы она была менее верующей, - вздыхает мать Валентины Елена Валентиновна. – Дочь вошла в церковь Свидетелей Иеговы, и я больше не могу найти с ней общий язык. Праздников для нее никаких нет – ни 8 марта, ни Нового года, Первого сентября на торжественную линейку Оле идти не надо. Она рассталась с отцом своего будущего ребенка и ходит на свидания с сидящим в СИЗО гражданином Киргизии, с которым познакомилась по телефону. Выбила как невеста длительные свидания и водит на них дочь. Ситуация, которая произошла на Камчатке, вышла за рамки, когда можно закрыть глаза. Ребенок не должен быть заложником поведения матери. С девочкой все хорошо, она живет у отца, веселая, мы с мужем каждый день видимся с ней. Я не могу забрать ее домой, ведь мы живем с дочерью, и, хоть в квартире и четыре комнаты, Оля неизбежно встретится с матерью, а специалисты посоветовали пока уберечь ее от этих встреч. Именно поэтому мы пока не водим девочку в школу, боимся, что там ее встретит мама, и снова разразится скандал. А я сейчас разрываюсь между внучкой, работой и походами в разные органы и ведомства, куда меня, после заявлений и жалоб дочери, приглашают для дачи пояснений и показаний.
Я не знаю, что будет завтра, но очень надеюсь, что Валентина успокоится, придет в себя. У нее есть проблемы, но я не готова сейчас отправить ее к психиатрам, ведь лечение может повредить нерожденному малышу.
Эта история еще не завершилась. Впереди суд. В том, что Валентина искренне любит дочь и тоскует без нее, нет сомнения.
