Шаг за порог 8

                                                   8

  Вечерело. Сергей Лазутин решил прогуляется в окрестностях особняка. Слишком многое надо было обдумать наедине с собой.

 Заросшую аллею уже чуть тронула осень. Ещё редки падающие в тишине листья.  Ещё мало вкраплений золотого и багряного в кронах деревьев, но небо уже обрело осеннею глубину и резкость. Тон его стал темнее и оттого оно казалось выше. Ещё не было видно звёзд, лишь зарево от электрических огней в стороне города освещало восточный склон небосвода. Под ногами шуршала ранее опавшая листва. Тишина. Ни ветерка, ни шороха в кронах.

 Господи, как хочется стать вновь восторженным и юным. Верить в доброе, светлое. Быть среди хрустальных сфер, где обитает поэзия. Поэзия в её истинном значение, а не просто рифмованные мысли с хаосом ритма.

 «Как бабочка — я на костёр

Лечу и огненность целую.»

 - И мне нравятся эти строки. – Произнёс кто-то тихо рядом.

 Сергей оглянулся. Рядом стояла Карина. Он и не заметил, что сказал последнею фразу вслух.

 - Они всегда приходят мне на ум, когда я смотрю на закат. Так хочется оторваться от земли, перебороть притяжение и полететь туда – в пламя уходящего дня. А вам нравятся закаты, Сергей?

 - Закаты? Да, я люблю закаты. Особенно над морем, когда картину дополняет шум прибоя и прощальные крики чаек. И багровая дорожка в необъятный простор, что пролегает по водной глади до пылающего горизонта, - я чувствую это - зовёт меня в неведомое. Так хочется пробежаться по ней и заглянуть за этот таинственный занавес…

   Сумерки наступали быстро. Силуэты крон ближний деревьев – врезались в угасающее небо. А на западе разливался закат. Горизонт утратил резкость, приобрёл некую невнятность и оттого был ещё краше. Звёзд ещё не было, только зарево над городом праздничной иллюминацией, да гул очень далёкой автотрассы. Ночь была на подходе.

 Слова оказались не нужны.  И не столь важны. Чувства правили здесь и сейчас. Прерывистое дыхание, биение сердец в унисон. И этот мир, в который раз, изменила любовь. Он стал доступней и ближе. Изминались и окружающие декорации. Словно кто-то щедро сыпанул горстью звёзды, и они водопадом Млечного Пути струились на небосводе. Кружились в медленном танце, очаровывая неравнодушных.

 Через некоторое время в особняке вспыхнули несколько окон. Испуганные тени шарахнулись вспять и спрятались в тёмные ниши, протягивая длинные руки навстречу идущим. Сюрреалистическое полотно бытия, карнавалом чудес и скрытых тайн, -  было великолепно, и достойное кисти великого мастера в минуты высочайшего вдохновения.

 Они вернулись далеко за полночь. В холле первого этажа их ждал профессор Апломбов. Он встал с кресла, бросил небрежно сигарету в чрево камина и перегородил дорогу парочке, которая стремилась уединится и направлялась к лестнице с широкими мраморными ступенями ведущей вверх.

 - Судя по всему, прогулка была просто замечательной? И вы, - он обратился непосредственно к Лазутину, - как добропорядочный джентльмен, теперь просто обязаны…

 - Женится? Да хоть сейчас. – Сергей был настроен весьма серьёзно.

 - Ну, это, скажем так, - дело второе. И совсем не обязательное. Ныне в обществе - это даже может считаться дурным тоном.  О, времена, о, нравы! – С наигранном пафосом воскликнул профессор, но здесь же поспешил добавить, выводя разговор на серьёзную тему. - Вы должны, вы просто обязаны, - я на этом настаиваю, - помочь мне завершить этот эксперимент. Это для всего человечества архиважно! Тем более вы дали согласие. Осталось только протестировать некоторые параметры и внести минимальные изменения в программу. И для этого мне нужна разнополая пара добровольцев. Я рассчитываю только на вас. Не хотелось бы привлекать к столь масштабному эксперименту людей с улицы. Ваше слово?

 Сергей Лазутин вновь задумался о существующей проблеме. И о своих обещаниях, как он понял теперь, данных сгоряча.

 - Извините, Ксенофонт Гордеевич, но я бы желал некоторой ясности. Можете вы хоть приоткрыть завесу секретности и доступным языком изложить всю подноготную вашего эксперимента. Суть его, и какую опасность он представляет для индивида. Уж очень не хочется быть просто подопытным кроликом, извините. Да и Карина ещё не сказала своё слово.

 - Ну если дело только в этом, то ради Бога, я упрощённо набросаю смысл происходящего с некими экскурсами в прошлое.  Вам наверняка известны термины: таламус, базальные ганглии и гипоталамус? Нет? – Профессор явно злорадствовал. - Что ж, упрощу ещё более. Поговорим об восприятии. Это по сути активный процесс поиска требуемой информации, выделения существенных признаков, сличения их между собой, для создания адекватных гипотез и последующего сличения этих гипотез с исходными данными. Надеюсь внятно?

  Ксенофонт Гордеевич, смотрел открыто и ясно сквозь стекла очков, отблески ламп освещения создавал причудливую игру на линзах, и иногда казалось, что глаза профессора вспыхивали адским огнём.

 - В своих изысканиях, на самом первом этапе, я отталкивался от работы А.Р. Лурия «Основы нейропсихологии». Ибо важен был для меня метод зрительного анализа. И это оказалось важным подспорьем в дальнейших моих разработках. По крупицам собирая необходимую информацию, ваш покорный слуга, сделал грандиозное по всем масштабам открытие.  Если быть на вашем уровне знаний и постараться донести для вас необходимое, я сказал бы, что я научился менять элемент процесса восприятия, обеспечивающий опережающее отражение, что включено в ассоциативную память. По сути создал автоматический «поисковик» нужного и функционирующего в процессе восприятия, что в свою очередь, является результатом предшествующих первичных восприятий. Я научился переносить некие данные скрытые в недрах ген прямо на подкорку головного мозга, и по сути научился изменять реальность каждого индивида на заданную. Я назвал свой прибор Бонификатор Реальности, или просто: Улучшитель. Теперь каждый, и за совсем ничтожною сумму, может сбежать из этой реальности на любой промежуток оплаченного времени.  Бог вознаградил меня за труд и долготерпения, и я подарю всему человечеству счастье. – Чуть ли не торжественно закончил Апломбов.

 - Но это опасно, профессор!

 - Милостивый государь, это в вас говорит банальная ревность. Ведь признайтесь, что при таком раскладе, ваши жалкие потуги расширить влияние на толпу посредством кинематографа, после моего открытия – пустая трата времени. Зачем актёры, зачем режиссура, съёмочные дни с вереницами обязательных скандалов? Создание неких идолов уровня суперзвёзд… Зачем? Когда доступно и упрощено до невообразимого, есть способ простого погружение в иную реальность. Оплатил сеанс, - даже не в дворце, где вы транслируете свои фильмы, а в простой забегаловке, - и ты пару часов падишах в окружение великолепных и совершенно земных гурий. Рай на Земле, да и только. А положим, ты извращенец, твоя жизнь и так перенасыщена изобилием «всего-что-пожелаешь», ты хочешь испытать унижения, боль, безнадёгу… Пожалуйста, Бонификатор к вашим услугам! Один сеанс, и вы познали истинную реальность бомжа с отмороженными пальцами, с очагами гангрены, с единственной мечтой о паре литров низкопробного пойла, среди таких же отбросов общества. А геймеры? Так эти вообще должны мне пятки целовать денно и нощно. Они и так бегут из реальности, как крысы с тонущего корабля. Часами рубятся в несуществующие танковые сражения, стреляют по космическим кораблям и прочее.  А я им предоставил возможность сделать реальность игры истинной. С запахом пота и крови. С лязгом снарядных болванок по дрожащей броне. Представьте – мир опустеет. Исчезнут пробки на дорогах, за исключением часов пик, когда отработав, как зомби, положенное время на производстве: токарем ли, директором банка ли, каждый, набив желудок и оставив все невзгоды и даже радости этого мира - рванёт в иные реальности. Ведь выбор будет велик. Всё, что накоплено в генах человека за тысячелетия, за всю его историю, - можно превратить в реальность. Способ отыскивать и записывать на подкорку нужные, - назовём это адреса, - и необходимые данные, мной найден.  Мне всегда нравились слова по этому поводу Л. Витгенштейна, - дай Бог памяти не соврать, - как он писал в своём раннем «Логико-философском трактате»: «Чтобы узнать, истинна или ложна картина, её нужно сопоставить с действительностью. Из картины самой по себе нельзя узнать, истинна она или ложна». Это же просто великолепно!

 Лазутин ужаснулся. Ему вдруг стало страшно за будущее всего человечества. И Карине передался этот страх, это он ощутил по напряжению её руки, которую сжимал в своих ладонях.

 Он прервал профессора на полуслове. Словно испугавшись попасть под натиск его воли, под гигантскую волну озвученных фантазий, бреда ли.

 - Нет!

 - И это последнее ваше слово? Ведь вы оба раньше соглашались! – Сурово спросил Апломбов, осматривая пару с ног до головы. Он видно и не ожидал подобного поворота дел. - Что-то произошло, чего я не знаю?

 - Да! – Чуть ли не хором воскликнули они оба под пронзительным взглядом профессора.

 - Нас устраивает реальность, где мы вместе. И только она! – Продолжила Карина.

 - Что ж, я и такой вариант предусмотрел. – Сказал Ксенофонт Гордеевич с некой обидой и даже злобой в голосе. – И недаром меня когда-то назвали гением вариативности. Хотите или нет, но запланированный эксперимент должен быть завершён.

 Он подал чуть заметный знак, открылись боковые двери, и оттуда, словно из-за кулис на сцену, в холл шагнули две серые тени. Мгновенный удар током в шею каждого. И по указке профессора, обездвиженные тела доставили к тайному лифту. Внесли в раскрытые двери, Апломбов шагнул следом, и без замешательств, автоматически закрыв двери, лифт отправился вниз. Приборная доска высветила индикатор показа этажности. И в опустевшем холле стало тихо.