Шаг за порог 10

                                    10

 Человеческий мозг. В одном из последних романов, Лазутину пришлось пользоваться справочной литературой по этому поводу. И именно тогда в последний раз он пожалел об отсутствии Интернета. Насколько он упрощал всё. Теперь же приходилось буквально лопатить горы томов или покупать электронные носители, что не всегда было удачным приобретением. Чёрный рынок в этом направлении, после краха Интернета, по сути занял всё пространство. И можно было запросто купить пустышку. Последнее, что он прочёл на эту тему, эта была брошюрка Морона Ханта, и он прекрасно запомнил его слова из предисловия: «В нашей активной памяти содержится в несколько миллиардов раз больше информации, чем в большом современном исследовательском компьютере», и он довольно часто цитировал их в последнее время, когда желал сказать о совершенстве мозга человека. Так вот, сегодня он впервые столкнулся с этим на практике. И что самое ужасное, если выразится образно, он вдруг ощутил себя лодкой с пробитым днищем, которая неуклонно погружается в пучину неведомого. И все эти иоттабайты

информации активной памяти совершенно бессильны были осознать всё величие открытия авантюрного профессора Апломбова. То, что он гений, тут он полностью и безоговорочно согласен с Кариной. В картину Вселенной, которую набросал Ксенофонт Гордеевич, сочными и довольно осязаемыми мазками, не вдаваясь в подробности, по сути, щадя их малоприспособленный мозг для такого объёма информации – трудно было не поверить. Там царила гармония, а это немаловажно. Всё оказалось сплетено в единую сеть причин, действий и возможностей. Прошлое было рядом с будущим. А настоящее – как скользящий и неуловимый миг. А он-то, грешный, только и жил настоящим. Как это наивно.

 Если вдуматься, то было заметно, что профессор уже отказался от мысли создавать осязаемые иллюзии и одаривать людей призрачным счастьем. За это время, что они не встречались, - а это могли быть годы и десятилетия, в этом относительном мире – даже время структура малопонятная – аппетиты Апломбова возросли многократно. Было такое ощущение; что он сам Бог. И не только каждый житель земли, но и всё человечество для него пыль под ногами. Он уже не пытался торговать иллюзиями, - он предлагал целые миры.

 Они с Кариной сидели в холле особняка, переваривая каждый в себе услышанное из уст Ксенофонта Гордеевича. Последний отлучился, как выразился уходя незатейливо; переодеться к праздничному ужину, который, по его словам, он заслужил по случаю окончания своей основной работы.

 - Сергей, я боюсь. Меня не покидает ощущение, что его подменили. И перед нами был совершенно другой человек. Как это возможно? И что нам делать?

 Лазутин обдумывал ситуацию. Мир, в котором он встретил свою единственную, вдруг оказался под ударом. Ещё несколько часов назад ничто не предвещала подобное. Игры с Бонификатором, что раньше вызывали его опасения, были просто детскими играми взрослого человека.

 - Нам надо выяснить побольше, чего сумел достичь этот человек. И действовать по обстановке. – Сказал Сергей Лазутин, ясно понимая, что всё не так просто. Но что его утешало, – он верил Карине. Верил, что они на одной стороне. А это уже не мало. Будучи человеком, весьма приближенным к лицедеям, он не усмотрел: ни в её словах, ни в её поведении, игры.

 Профессор вернулся скоро. В прекрасном сером костюме и в белоснежной манишке.

 - Ну-с, друзья и соратники, славненький сегодня вечерок. Я предлагаю начать праздновать. Через несколько минут, здесь появятся люди из ресторана «Сны Пигмалиона», накроют шикарный стол, теперь я не столь стеснён в средствах, как раньше. Поэтому банкету быть. Но пока есть немного времени, я хочу кое-что прояснить. Этот день важен не только для меня, но и для всего человечества. По сути, если говорить открыто и прямо, оно, - человечество - двигалось к вершине прогресса не всегда ползком, иногда и случались значительные прыжки. Но на фоне того, что совершил для человечества я – эти прыжки не больше, чем прыжки блохи в шерсти шелудивой собаки. Не успели люди оплакать Всемогущий Интернет, и уже многие и смерились с потерей, - как на тебе! – я бросаю всю Вселенную к ногам человечества. Вся ноосфера Земли там, не более чем доменное имя в том Интернете.

 - Но, Ксенофонт Гордеевич, всё что вы озвучили здесь не так давно, такая же иллюзия, коими по вашим же словам торговал и я. – Усмехнулся Лазутин. – Где физика присутствия? Только ощущения. Человек и без вас может представить в своих фантазиях нечто такое, что некоторые простые обыватели никогда не поймут и не примут, и даже назовут этого человека идиотом.

 - Как? – Воскликнул иронично профессор. – И ты, Брут? А я ведь вас с племянницей уже давно записал в свои соратники. Не буду вводить в заблуждение и льстиво говорить: продолжателями дела. Сие не требуется, при таком раскладе – я бессмертен. Важно только сохранить кое-что…

 - Ага, - хмыкнул Лазутин, - иголку в яйце, яйцо в утке, ещё там и дуб фигурирует…  Мне что-то это напоминает… А вам?

 Не смотря на серьёзность положения, Карина улыбнулась, но промолчала.

 - Всё шутите? – Оскалился профессор.

 - Отчего же, совершенно серьёзно говорю.

 У Карины появилось ощущение, что Лазутин специально провоцирует профессора.

 - Ах, так! Сейчас вы, милостивый государь, будете вынуждены говорить иначе! – Сорвался на крик Апломбов и исчез за дверью.

 - Ты что-то придумал? – С надеждой в голосе спросила Карина Озерова.

 - Пока нет. Но мне хочется узнать побольше кое о чём.

 - Ты знаешь, когда я поняла, куда клонит дядя и какую опасность он представляет для человечества, мне стало жалко наш мир. Пусть такой несовершенный, порой грубый и жестокий – но он настоящий. И у него есть шанс стать лучше. Но уговорить профессора отказаться от всего задуманного – бесполезно. Я знаю его упрямство.

 Появились посланники из ресторана. Они накрыли стол всевозможными яствами и напитками. И это был сказочный стол. Одно его описание займёт много времени, так что не стоит даже пытаться. Когда за ними закрылись двери, вернулся профессор со светлой коробочкой в руках. Он небрежно сдвинул рукой выстроенные по ранжиру рюмки, бокалы в сторону, нарушив законченность великолепного натюрморта, и поставил принесённую вещицу на стол.

 - Вот!

 - Это что? – Спросил Лазутин с ухмылкой. – Ваша смерть?

 Профессор не принял вызова и ответил:

 - Это жизнь моя. А вы изменились за 12 лет, что я вас не видел. Хотя для вас это время составило всего несколько часов. Что и удивительно для меня… Я даже не ожидал таких разительных перемен.

 - Растём и прозреваем. – Сергей посмотрел на чужеродный предмет на столе среди хрусталя. – Подержать в руках дадите?

 - Пожалуйста, - профессор взял со стола и протянул Сергею загадочную вещицу, - можете даже грохнуть об мраморный пол. Если есть желание. Труд будет бесполезен. Можете кинуть в пламя, положить под железнодорожный состав, под кузнечный пресс – бесполезно.

 Сергей взял прибор в руки, и стал рассматривать. Небольшая коробочка с закруглёнными углами и гранями. Совершенно не видно стыков, словно единый отлитый массив.

 -Тяжёлая. Орехи можно колоть, - сказал он, затем лукаво глянул на Апломбова и размахнулся прибором. Но тот и глазом не повёл. Тогда он вернул прибор на место. – На вид стоящая вещица. А наполнение?

 - Скажу просто – это винчестер с параметрами моего «я».  Память и даже чувства. Мне пришлось нанять чуть ли не целый институт компьютерных гениев, чтобы воплотить на деле собственную задумку. Они все оказались достойные люди и много мне в чём помогли.  При таких деньгах, я нанимаю любых специалистов. Лучших. – Похвастался профессор Апломбов.

 - Деньги… неужели всё дело в презренном металле? Вам мало сладко кушать и хорошо жить. Вы решили купить себе бессмертие? – Спросила Карина с усмешкой.

 - Глупость, - отрезал профессор, - деньги мне нужны, как некий инструмент воплощения собственных идей. А это, скажу я вам, деточки, дорогостоящее удовольствие. Не велосипеды конструирую…

 - Откуда деньги, Ксенофонт Гордеевич, неужели создали тайную сеть притонов с вашими Бонификаторами, и получаете мзду за банальное бегство индивидов из реальности? – Спросил Сергей.

 - Зачем же, - посмотрел на него в упор Апломбов, - многие желают знать будущий расклад карт бытия, дабы поставить на нужную. И все они люди далеко-о-о, - протянул профессор, - не бедные. Что мы всё разговоры, да разговоры – прошу к столу!  -  Сказал профессор и первый сел за стол, аккуратно и неспешно развернул салфетку, сложить её вдвое и положить изгибом к себе на колени. – Уж извините, но выбор блюд, я сделал сам.

 Трапеза проходила молча. Лазутин обдумывал положение вещей на данном этапе. И пытался связать воедино всё кружево событий последних месяцев. Карина задумчиво смотрела на полный фужер. Один Ксенофонт Гордеевич Апломбов, ел с аппетитом и большим удовольствием.