Ведьма

Шелк по плечам разливался рекой, глаз изумрудных огонь.
Черный как ночь, волос вился до пят, изящна и тонка ладонь.
Синее платье и ног босых след, худенький девичий стан.
Веет добром, красотой и теплом, хотелось прижаться к устам.

Смотрит на мир из-под длинных ресниц, тайну скрывая в глазах.
Как можно было ее обвинить в том, что в сердца сеет страх,
Руки связать и к столбу притянуть, площадь народом забить?
В утренний час, как исчезнет звезда, ведьму собрались казнить.

Ведьма, - крикнул холоп, прячась за спины солдат.
Ведьма, - вторит народ, глаза жаждой мести горят.
Ведьма, - церковник крестом, словно мечом, потрясал.
Ведьма, - факел взлетел, в кучу соломы упал.

Пламя к ногам, крики толпы, дым выедает глаза.
С улыбкой глядит на убийц со столба, совесть девичья чиста.
Впилась пенька, кровь сочится из ран, тело жжет яростный жар.
Ведьму сжигают на радость толпе, средневековый кошмар.

Ветер понес, подхватив, сотни искр, пламя лизнуло подол.
Кто-то сожжен на священном костре или посажен на кол.
Только огнем можно душу спасти, дьявола выжить из тел.
Давка в толпе, кто-то рвался вперед, увидеть сожженье хотел.

Старый в пыли, ярко-огненный плащ, цвета святого костра.
Взгляд чист как небо, а сердце полно только любви и добра.
Взмахом руки мир застыл, словно воск, пламя погасло у ног.
Кто ты такой, что вмешался в судьбу? Тут творит суд Господь Бог.

Плащ распахнул, повернулся к толпе Ангел (а это был он).
Враз тишина, только ставни скрипят, да за рекой перезвон.
- Господа суд? - он крылами взмахнул, прянули прочь палачи.
Вспыхнули молнией гневно глаза - расплавились в ножнах мечи.

- Господа суд - лишь его же рукой! Кто дал вам право судить?
Кто вы такие, чтоб лично решать и судьбы людские вершить?
Движеньем крыла он всех наземь свалил. - Мамочка, - взвизгнул холоп.
Только церковник остался стоять, покрылся испариной лоб.

Ангел шагнул на потухший помост, с рук ведьмы путы сорвал.
Бросил на плечи дрожащие плащ, крепко девчонку обнял.
Выбросив крыл белоснежных размах, он над землей воспарил.
- Бог видит все, так что ждите, вернусь, - он палачам проронил.

Долго смотрела ему вслед толпа, как он летел к облакам.
Звал на молитву зареченский звон, звал души грешников храм.
Ангел и девушка скрылись давно, но не расходился народ.
Каждый задумался, что он творил, вершил суд, одобренный злом.