Перепел

Перепел

Город остался позади. Словно и не было той жизни, той суеты, той скуки, той боли. Не было того меня, спешащего куда-то и за чем-то, о чём я и сам имел смутное представление. Я оказался в глухом поселении у чёрта на куличках, и наконец-то дышал, дышал как в последний раз. Вдох. Конский навоз и клевер-кашка. Выдох. Я попробую начать жить. Вдох. Запах жжённой травы. Мокрой земли. Свежего белья, сохнущего на солнце. Выдох. Начальство не дозвонится, потому что я не взял с собой мобильный. Ха! Две недели законного отпуска, две недели меня не существует ни для кого. Ах да, Натали и Маринка, пожалуй, будут волноваться. Да и чёрт с ними. Я ведь ничего им не обещал. Подумаешь, поволнуются. А если даже кто-то из них меня бросит, тем лучше. Я буду избавлен от необходимости сочинять не очень обидные отговорки и наблюдать слёзные сцены. К чёрту всё… здесь только уголок моего детства, когда я был счастлив. Как давно меня здесь не было... Я наконец-то отдохну и пойму, чего мне не хватает там, в городе.

«Кхе-кхе, бл*ть», – закашлялся кто-то чуть не возле самого моего уха. Дедуля… При виде него меня пронзило чем-то вроде смеси щемящей тоски, ностальгии и стыда. Последний раз я видел Макара, когда мне было лет пять. Но он, кажется, так и не изменился. Всё тот же адский кашель курильщика с многолетним стажем, всё та же деловитость и непосредственность. Слегка косящий левый глаз. И рубашка, застёгнутая не на все пуговицы, как-будто та же самая. Или мне показалось.

Мы прогуливались, разговаривали, и я глазел по сторонам и дышал. Пытался надышаться. Дед рассказывал бесхитростные истории о своём быте. У кого корова подохла, кто кому собаку отравил, у кого помидоры лучше уродились. Я зевал, вставлял для вежливости пару словечек, и делал вид, что мне интересно. Иногда он прищуривал глаз и предупреждал: «В «мину» не наступи, разиня!» Минами он называл свежий коровий навоз.

Внезапно моё внимание привлекли небольшие, аккуратного сложения птицы, которые возились в траве. Коричневое оперение, глазки-бусинки, я залюбовался.

«Что это за птицы такие? На перепелов похожи. Я таких в книжках видел», – блеснул я. Да и как не блеснуть. Ввернуть где-нибудь умное словечко или показать свою эрудицию, это было для меня всё равно, что дышать. «Они, родимые, кормильцы наши», – охотно отозвался Макар и снова зашёлся кашлем. «Может поохотимся, дед, а», – неожиданно для себя выпалил я. «Ну чего бы и нет, а то ты ж поди ничего кроме своих компьютеров-то и не видал», – сказал Макар и принялся объяснять мне как расставлять сеть, как можно приманить птиц и так далее.

Охота была успешной, я поймал новое, неведомое мне доселе ощущение. Я контролировал процесс и мне это нравилось. Я торжествовал и чувствовал себя значимым. Мы вернулись с трофеями как победители, и наша добыча была доставлена жене Макара Марьяне. «Хоть бы ощипали их, лентяи», – шутливо-укоризненно пробурчала она и скрылась с тушками птиц на кухне, напевая что-то под нос. На секунду мне померещилась интонация Маринки.

Сидя за столом в ожидании ужина, я думал о своей жизни. От прежней радости не осталось и следа. Я думал о том, что хандра и неудовлетворённость, кажется, стали настолько привычными, что я и не мог вспомнить, когда я был счастлив безо всякого «но». Ещё и девчонки эти, чтоб им пусто было… почему я не могу просто быть счастливым безо всяких условий?... Я вспомнил Маринку и Натали, как не мог отпустить ни одну из них, как врал им обеим и не мог остановиться. Мои размышления прервал Макар.

«Уедешь вот скоро. Опять лет на 20 в своём асфальтовом гадюшнике пропадать будешь. Вон Марьяна моя перепелов нажарила с лучком, пальчики оближешь. Пробуй, сынок. Ты чего сынок? Плохо тебе что ли?..»

«Я не могу дышать», – просипел я каким-то чужим голосом и беспомощно округлил глаза.

Я смотрел на ароматные дымящиеся кусочки мяса и тщетно пытался заглушить в себе смутное подкрадывающееся откуда-то из глубины предтошнотное ощущение. На секунду мне показалось, что я вижу Маринкины пальчики в этой тарелке. Меня бросило в жар. Потом в холод. Моё сердце забилось часто-часто и я представил, что это перепел трепыхается в сетке. «Меня сейчас стошнит», – пронеслось у меня в голове и я стал судорожно глотать воздух, но в лёгкие попадал запах жареного мяса. Перед глазами встала картина – три диких перепела. Беззаботные, спокойные, не подозревающие ни о чём. Я сглотнул и почувствовал себя дурно. Я вскочил, споткнулся о табурет, опрокинул его и бросился бежать. Выбравшись на свежий воздух, я пытался успокоиться, но чувствовал только ненависть и омерзение к самому себе.

Я ведь не хотел их есть. Я не был голоден. Я убил их для развлечения, успокоения, да сам не знаю, зачем. Просто не мог простить им их независимость. Не мог дать им вот так уйти, упорхнуть. Меня раздражала их дикость и детская святая наивность и непуганность. Я не мог позволить им ВОТ ТАК уйти. Рядом с ними я чувствовал себя ничтожным. Ничтожным. И вот они мертвы. Казалось бы, чего проще – съешь и забудь. Но я не мог. Они мертвы, а чувство моей ничтожности живее всех живых.

Или это я мёртв. Но когда я успел умереть?.

Я не знал ответа.

Новости Сахалина и Курил в WhatsApp - постоянно в течение дня. Подписывайтесь одним нажатием!
Если у вас есть тема, пишите нам на WhatsApp:
+7-962-125-15-15
Автор: Зарина Плиева, 10 августа 2020, в 16:30 +5
Комментарии
Написано 14 августа 2020, в 16:29 Отредактированно 14 августа 2020, в 16:29
...перепел, перепил, не допел, не допил, не доел, переел, пережил... про удушающую тошноту стержневая тема не до конца раскрыта, красочно не описан физиологический всплеск, апофеоз которого не жарко и не холодно, а омерзительно-отрыжечное тепло. Так отрыгнулось, но тошнота не пришла, так что средняя троечка, так себе графоманство
0
Уважаемый гость, чтобы оставлять комментарии, пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите
Августовское
Августовское
Сахалинские каторжанки. Мемуары 18+. Продолжение
Сахалинские каторжанки. Мемуары 18+. Продолжение