На полдороге к Храму

                           (рок-фантазия)

                                Смерть - зло лишь в силу того, что за ней следует.
                                                           Августин.

 Пробуждение было долгим… Сознание, увлекаемое в неведомое пассажами удивительной музыки, страшилось вернуться в тело, предчувствуя невыносимую боль и муки. Оно страшилось мира физических ощущений, блуждая в эмпирических коридорах, где эфемерность границ между сном и явью уже малозначима для разума. В этих зовущих глубинах музыки, где сознание переплелось с подсознанием, в некой совершенно иной форме бытия - царил свет. Свет, исходящий неизвестно откуда, при полном отсутствие каких-либо образов - живых ли, или просто предметных. Только музыка - и одиночество. Одиночество равное Вселенной по невозможности охватить, осязать, увидеть или же даже просто предчувствовать.
 Но жизнь брала своё. Отодвигая и глуша музыку - она пыталась почти насильно внедриться в сознание. И музыка уходила, затихая и угасая. 
Наконец, он почувствовал боль. Сначала просто тупая, сковывающая сознание и тело, которое уже обрело былую чувствительность, затем боль, отраженная в голове невыносимым эхом, мягко и настойчиво обволакивающая сознание ещё не полностью проснувшийся разум - терновым венцом. И следом невыносимая боль в конечностях переломанных во время гравитационного удара - пульсирующая, словно кто-то дергает за обнаженные нити нервов, испытывая их на прочность… Но ноги! О Великий Космос! Он совершенно не чувствует ног… Надо поднять голову, осмотреться - но новая боль в позвоночнике - раскаленным стержнем. Он чувствует, ощущает себя на вертеле над гигантским костром боли…
 Пересиливая страх перед возможным и страшным, Элигон Суханов, резким рывком поднял голову. Ослепляющая вспышка в сознании, и нити, связывающие с действительностью, - лопнули,- он потерял сознание…
 Пробуждение было долгим… Зовущая, долгая музыка, в этот раз не покинула его. И не было страха и не было боли.
 Где-то щебетали невидимые птицы. Шелест листвы - словно утро далёкого детства. Когда он, призрев все запреты, босой и полуобнаженный убегал от докучливых киберов-воспитателей в заповедник рядом с городом. Где, выбрав малоприметную полянку среди смешанного леса средней полосы, там, на далекой Земле, лежа на спине, на ковре прохладной и мягкой травы, вслушивался в птичий гомон, в шелест листвы под ласковым прикосновением ветра. Солнце, сквозь зелёную крону деревьев, рассеянное подвижным узором, не слепило глаза, а лишь завораживало неповторимой игрок теней и полутонов, вспышками света, движением ветвей…
Дышалось легко. Не чувствуя более: ни страха, ни боли, - он открыл глаза. Перед ним явился добрый и светлый мир. Он приподнялся. Голубое небо с облаками причудливой формы, вполне земное и знакомое. Но лес! Элигон замер в немом восхищение. Это было похоже на сказку - столь необычен был лес. Намного отличный от земного. Светло-зелёных тонов, где сказочными друзами драгоценных камней на лианообразных стеблях невиданных растений, свисали огромные цветы. Ветра совершенно не было, как и не было игры теней от подвижных крон, как там, на далёкой Земле. Густой аромат, настоянный на множестве запахов удивительных цветов и трав, стлался над небольшой поляной и пьянил.
 Где он? Последнее что помнил - экраны внешнего обзора усеянные мириадами звёзд. Мобильная эскадра боевых звездолётов выходила на атакующий рубеж, медленно, по одному просачиваясь среди сплетений гравитационных полей близлежащих звезд, стараясь быть, как можно менее приметной для радаров противника… Но увы, приборы и собственные радары слежения поздно, очень поздно заметили опасность - боевые порядки звёздных кораблей аустуруанцев, скрытых облаком межзвёздного газа. Их крейсер был атакован одним из первых. Вслед за проникающими торпедами сорвавших защитное силовое поле, обречённый "Зомби",- крейсер новейшего класса, - был оглушён и ослеплён направленными актино-тахионными лучами. Вся электроника мгновенно вышла из строя. Погасли экраны. Всё, что память сохранила позже, напоминает кадры из замедленной съемки… Астронавигатор Реил Штарм и он, пытаются вырезать излучателем заклинивший электронный замок люка ведущего в отсек, где находились автономные капсулы катапульт, в надежде на реактивной тяге уйти в гравитационную тень близлежащего светила или спутника… Затем ослепляющая вспышка и безмолвие… И вот он здесь. Вопреки здравому смыслу, он жив и здоров, и, судя по всему, находится на неизвестной планете…
 Он встал. Оглядел себя. Ни царапины, ни пореза, ни ожога. Даже новая униформа, что он одел перед боем, выглядит как с иголочки: ни лишней складки, ни пятнышка.
  Прошёлся по упругой траве, чуть голубоватой и серебристой. Тело было полно сил: ни прошлой усталости, ни боли.
 Сколько же времени он провёл в беспамятстве? И где, наконец, он? И кто, кроме него спасся? Ясно как день,- эскадра погибла. Захваченная врасплох, она не могла выдержать полновесного залпа противника, чей уровень развития, не только, не отстаёт от земного, но во многом, как это не прискорбно, опережает. Что ж, в этот раз аустуруанцы оказались сильнее и удачливей. Это наука на будущее…
 Да о чём он думает! Он сам, его тело, его разум, должны были, со всей эскадрой, с тысячами ему подобных - превратиться в облако мезонов, до неприличия мизерное в масштабах Вселенной. А он ходит по неизвестной планете, живой и целехонький, и рассуждает… Бред, да и только!
И что за планета это вообще? Он не новичок в Дальнем Космосе, и прекрасно знает, что на многие сотни световых лет, такого, поистине райского уголка, не сыскать. Большинство планет в этом секторе Галактики, впрочем, как и в любом ином секторе, за редким исключением, грозят человеку, если не мгновенной смертью, то долгими мучениями. А он ходит, дышит чужой атмосферой и ещё бравирует перед собой прошлыми заслугами. Где он? Если принять во внимание, что он чудом избежал гибели - то почему один? За что такая благосклонность Великого Космоса? За какие особые заслуги такая честь?
 Полный внутренних противоречий, ошеломленный неизвестностью, он, так как ничего не оставалось более, зашагал прямо, обходя кустарники и дивные деревья. Уже пройдя чуть более ста метров, он с удивлением заметил, что трава под подошвами его ног, стоит ему только сойти с места,- сразу выпрямляется, принимая бывшее положение. Словно он и не проходил здесь, сминая тяжелыми армейскими сапогами растительность. Он попытался отломить веточку с куста - но безуспешно. Она гнулась, но была непостижимо крепка, как стальная. Не смог он так же сорвать ни единого цветка - они удивительным способом выскальзывали из ладоней, оставаясь всё так же на кустах крепко, как металл на аргонной сварке.
 Так и брёл он более часа, пока не наткнулся на чуть заметную тропинку среди диковинного редколесья. Не раздумывая, словно так и надо, он зашагал по ней, всё более уверенно и от того спокойнее. Что будет - то будет, думая он, самое страшное надо полагать уже позади. Он совершенно перестал задумываться над возможной опасностью, что может подстерегать его на этой неизвестной планете, - уж слишком она выглядела миролюбиво. Но, что он, смог бы, предпринять в этой ситуации, когда у него нет: ни оружия, ни НЗ питания, ни связи. 
 Шёл Элигон долго. Пока, наконец, не пересёк лесные заросли и не поднялся на возвышенность. Здесь пейзаж резко изменился. С небольшого холма прямо перед его взором, предстала огромная равнина уходящая вдаль, где за дымкой не было видно; ни конца, ни края. Но всё же панорама, что открылась перед ним вселяла надежду – тропинка, по которой он бездумно шёл, соединялась со следующей, но уже более заметной. А когда он всмотрелся лучше, то обнаружил, что таких тропинок множество. Они лучами веера пересекали равнину, и, если это только не было оптическим обманом, сходились там, где-то вдали за непроницаемой дымкой. Догадка вспыхнула в голове отчетливо и ясно - разумная жизнь! Правильная симметрия дорожек ведущих в одном направлении - если это только не следы деятельности коллективных насекомых, или же животных, сродни земным муравьям или стадными представителями здешней фауны - значить разумная жизнь… Всё же есть надежда, что они созданы разумом! Он спасён от смерти! Эта планета колония! Но только чья, - землян или астуруанцев? Как жаль, если платой за жизнь будет рабство, несвобода! Суханов вздрогнул, представив себя в плену у аустуруанцев. Да лучше смерть! Смерть, как неведомое убежище разума. Ведь неизвестно, - что там, за последней чертой. Покой ли, и безмолвие. А может; трепет и боль, за содеянное, - страшит лишь неизвестность.
 Раздвигая упругие стебли неизвестных растений, Элигон вступил на твердое покрытие. Это уже была совсем не тропинка - дорога, ведущая прямо к горизонту. Уж слишком прямая, чтобы быть случайной в этом загадочном мире.
 Когда уже казалось, что силы на исходе, что он больше не выдержит: ни долгого пути, ни неопределенности своего положение в этом тяжелом однообразии нового мира, где даже светило - огромный пылающий костер, голубоватого цвета - ни сдвинувшись ни на йоту, - упрямо висело в зените, вопреки всем законам небесной механики. Нет, - оно не палило полуденным зноем, слава Великому Космосу, а как казалось просто играет роль осветительного прибора некой грандиозной сцены, на которой вот-вот что-то должно произойти из ряда вон выходящее - и это случилось. Он увидел впереди себя неуверенно бредущего человека в униформе Космофлота. Бросился догонять, обретая второе дыхание - дыхание надежды. И заслышав его шаги, впередиидущий оглянулся…
 - Реил?!
 Да это был он. Усталый, но довольный - Реил Штарм - соратник по оружию, бесстрашный и прямой во всём. Они обнялись, заговорили, перебивая друг друга, высказывая догадки, предположения и просто фантастические гипотезы о существующем положении, порой наивные, порой даже абсурдные.
 Когда утихли первые эмоции этой встречи, и разум смог воспринимать и осмысливать всё более или менее адекватно, Реил, сказал:
 - Пока мне ясно лишь одно; мы перешагнули черту, имя которой - Смерть. И клянусь Бездной, - это довольно-таки приятная неожиданность. И если бы - добавил он с усмешкой, явно скрывая растерянность - к этому прибавить пару бокалов ифлитского настоя - я был бы самым счастливым человеком во Вселенной!
 Но Элигон не ответил пристально вглядываясь вдаль. Там впереди, в просвете между редкими зарослями растений мелькнул силуэт.
 - Пошли! - он тронул Штарма за рукав. - Быстрее! Быстрее!
 Но тщетно. Как они не старались, всё убыстряя шаги догнать идущего впереди, — им этого не удалось. Неизвестный, как видно заслышав их, прибавил шаг. Они спешили, предчувствуя разгадку - и не напрасно. Как только путники миновали очередную седловину и поднялись вверх - они были просто поражены иным зрелищем. Все малозаметные тропинки, дороги с твердым покрытием - каких оказалась не мало - словно ручейки и речушки сливались в единую реку-дорогу, которая проходила через всё видимое пространство долины и упиралась в огромный холм на котором сквозь дымку тумана, создающего иллюзию загадочности и тайны - возвышался Храм. Белоснежное грандиозное сооружение на господствующей высоте холма с огромной лестницей, чьи ступени вели от подножия к входу - и который был гостеприимно раскрыт… И это не всё! По всей равнине, по всем тропинкам и дорожкам, что сливались в одну широкую, вымощенную тщательно подогнанными плитами дорогу ведущую к Храму - шли люди. Где группами, где по одиночке - но в общей многолюдной толпе, в едином векторе направления - все двигались к Храму…
 Элигон всматривался в идущих. Он видел тысячи фигур в парадной форме Космофлота, они шли гонимые надеждой, и возможно в поиске веры. Он узнавал ближних. Но все шли молча, и он молчал. 
 Но что это? Суханов вздрогнул от отвращения и ужаса - но только в долю секунды - следом, огромным водяным валом накрывающим прибрежный песок - пришло умиротворение. Нет - это не было равнодушие уставшего и растерянного человека, чьи эмоции притупились от пережитого - что-то иное. Ибо там, среди бредущих к Храму, он отчётливо увидел аустуруанцев, чьи лиловые лица и безволосые головы инородно вкрапились в толпу людей. Их было много, никак не меньше землян. И не оранжевые комбинезоны, что так же ярко выделялись и притягивали взгляд, — а лица. Да, именно лица. Лица врагов виденные ранее лишь на экранах, вызывающие дрожь и содрогание у всех землян. И дело было даже не во внешнем уродстве - а там по понятиям землян, было что назвать уродливым. Это и огромные, в треть лица глаза, лишенные и бровей, и ресниц, это и нос, скорее далее полное отсутствие такового - две продолговатые щели надо ртом, с мясистыми, морщинистыми губами. Всё дело было в ином чувстве страха - страха перед чужим и непонятным.
 Но теперь здесь, Элигон ясно чувствовал это - страха не было. Как и не было захлестывающего горло отвращения культивированного годами, десятилетиями войны за право иметь, как можно больше собственных колоний на подходящих для этого планетах, которых оказалось мало, очень мало в сияющем множестве, неохватном для разума, миров. Все эти десятилетия кровавой бойни не было даже жалкой попытки договориться, каждая из враждующих сторон стремилась лишь к полному уничтожению противника, что на планетах, включая и мирные колонии-поселения, то и в открытом космосе. Не было взаимной пощады: ни мирным изыскателям, ни торговцам - эти то, как раз и пытались договориться - ни огромным космическим госпиталям и промышленным заводам, что вращались на устойчивых орбитах около благоприятных для жизни звёзд, ни в малейшей мере не претендуя на драгоценную атмосферу и почву планет.
Когда начался конфликт, а он начался при первой же встрече с аустуруанцами в системе Регул, Элигону было лишь полтора года. Он, конечно, не помнит начала, - но, когда он, медленно и уверенно познавая мир дошёл до первой ступени собственных взглядов на мироздание, принимая и переваривая в себе всю полученную информацию, - конфликт не ослабевал, наоборот нарастал, превращаясь в полномасштабную войну двух ветвей разума. В войну на полное уничтожение одной из космических рас, - и это было страшно. Уничтожались целые колонии на прекрасных планетах и наносился неисправимый ущерб местной экологии. На многих из них, вот уже как не одно десятилетие, чадили радиационным фоном разрушенные города и базы. Рваные раны былых сражений ещё не заросли, не затянулись бушующей силой живого - столь велики были эти раны. И многие планеты просто превратились в пустыни, где властвуют лишь ветер и пепел.
 Долог путь человечества в Большом Космосе. Три тысячелетия минуло, как была покинута колыбель человеческой расы - Земля. Земля, пораженная язвами цивилизации - она возможно -когда-нибудь воскреснет, оживет, - ибо жизнь там ещё неокончательно убита, и Слава Великому Космосу, человек наконец-то избавил её от своего присутствия. Сквозь гонку торжествующего разума, обретшего возможность расширить свой пространственный диктат над иными звёздными системами за тысячи световых лет от Земли. В головы ответственных, облеченных властью людей, пришла, как не тяжело это осознавать, но очень запоздалая мысль - устранится, хотя бы на время, от вмешательства в экосистему своей колыбели и создать карантинную зону по всей Солнечной системе, уповая лишь на всесилие жизни. На траву, что прорастая меж каменных плит космодромов и площадей городов, разрушит, превратит в прах последние, освобождая почву от оков. Деревья сорвут покрывало асфальта, огромных и уже не нужных никому, трасс. Затянутся раны разрезов и карьеров, на месте отвалов и свалок, возможно, вырастут леса. Само очистятся реки, озера, моря. Фауна и флора само контролируя себя, без вмешательства извне, -восстановятся… 
 Давно уже канул в прошлое зов к поискам братьев по разуму. Космос оказался полон жизни, но, увы, не разумной. На смену романтики поиска, романтики великих открытий, пришёл холодный расчёт и практичность во всём. Человечество самосовершенствовалось приобретая необъятный ресурс сырья и энергии среди новых миров освоенного пространства, пуская всё, вновь приобретённое лишь во имя собственных благ. Роскошь и невиданное ранее великолепие дворцов. Великое разнообразие пищи, доступность почти каждого к новейшим достижениям электроники и кибернетики; от того и масса свободного времени. А это расцвет массового искусства, спорта, зрелищ.Экранный мир видеоконов несущий всевозможные развлечения, информацию и мгновенную связь, - главный доминант, некий стержень, пронзающий всё и вся в Сфере Обитания Человечества, - правил миром.
 Человечество в большей массе своей оказалось домоседами. Довольствующихся всем необходимым для собственного самоутверждения из развлекательно-познавательных программ, сидя в удобных креслах перед экраном повседневного божества - видеокона. Среди семидесяти миллиардов населения, так мало оказалось первопроходцев влекомых неизвестностью, красотой и загадками ещё неоткрытых миров. И это было время застоя. Некий кризис потери цели движения вперёд. И лишь война, как это не прискорбно, вновь заставило многих, уже не просто довольствоваться достигнутым, а двигаться дальше по пути прогресса. Война, так же, объединила всех единой целью - выжить. И жить, не смотря на былую разобщенность взглядов, в полной свободе выбора каждого жить, как ему пожелается - с единственным критерием законности – не посягать на личность другого; ни на жизнь, ни на разумное, по меркам последнего, восприятия жизни как таковое. Были и некие неудобства, такие, как ограниченное право, хотя и минимально, на свободный бизнес и практически все крупные компании и фирмы-производители получили обязательные к исполнению заказы на строительство и оснащение боевых звездолётов, и разработку новых видов вооружения. Человечеству пришлось смириться с неслыханным посягательством на свободу личности, - и в вербовочные пункты потекли толпы добровольцев, для обучения и прохождения воинской службы…
 Элигон с усмешкой вспомнил непривычную для члена свободного общества муштру и отрывистые команды сержантов-инструкторов. Всё было внове. Непривычная униформа сглаживала индивидуальность новобранцев. Пища с ограниченным выбором и что самое неприятное - несвобода действий и дисциплина, - практически полное подчинение приказам высших чинов. И с этим пришлось смириться, глубже спрятать свое „эго", локальные, повседневные желания отодвинуть, оставить до лучших времён, которые, надо полагать, когда-нибудь наступят. 
 Храм притягивал взоры, манил, непоколебимо возвысившись над всеми и над всем. Как не был Элигон далек от архитектуры, скорее даже от истории архитектуры, ибо сейчас, когда человечество приобрело для собственных нужд небывалые ресурсы и знания - строили совершенно иначе. Ныне главенствовала геометрия несущих плоскостей, лёгких и ажурных - подчинённая вертикаль - подчиненная человеческой мысли, и, ни сколь не страху глобальных катастроф: штормов, землетрясений, - он, всё же увидел что-то знакомое и близкое, созвучное именно его мировосприятию, - и это казалось чудом, чудом для человека столь прагматичного и далекого от искусства.
 Храм венчал купол. Апсидальные выступы чуть выдвинулись за пределы основного объема. Симметричная композиция, главенствующая во всём вертикаль, боковые нефы, расчленённые колоннадой, - и главный несущий неф, более широкий и более высокий. Наружный декор мало приметен издали, но и его отсутствие, вряд ли скажется на великолепии сооружения. Здесь же, огромные лестничные марши к подножию Храма, к открытому входу арочного типа. Белые ступени были переполнены фигурами носителей разума.
 Медленно, как и течение огромной, спокойной реки протекающей по идеальной равнине, без омутов, круговоротов и всплесков на быстрых поворотах и шеверах - толпа струилась к Храму исчезая внутри. Зачарованные движением, Штарм и Суханов, отдаваясь во власть толпы, вошли, вплыли в Храм.
 Огромное пространство ограниченное массивными колоннами гасящими его распор, цилиндрические своды уходящие ввысь и исчезающие в ярком освещение подкупольного объёма - и свет. Свет проникающий неизвестно откуда, ровный, яркий и тихий.
 Как не была огромна толпа, - Храм вместил всех желающих и страждущих. Жаждущих, если и не откровения, то хотя бы разгадки неведомого. То тут, то там, мелькали знакомые лица. Капитан Старк, штурман Лосев и много иных, близких и знакомых лиц. Здесь присутствовали и экипажи других звездолётов в полной униформе, и странные люди в цивильных костюмах - возможно рабочие космических агрофирм и горняки из рудников. Все молчали, лишь изредка кивая знакомым, кто просто с растерянным видом, кто с усталым и растерянным - но не было равнодушных и отстраненных взглядов.
 Все ждали обратив взоры вверх… И раздался Голос, может он и не звучал вовсе в объёме Храма, а входил в разум каждого, минуя посредничество среды. Каждое слово отчетливо и ясно, буквально впечатывалось в духовную матрицу душ звучало из невидимого источника, из неведомых приделов, - возможно даже миров, - касаясь сокровенного. Без напускной стыдливости и защитного цинизма, — когда обнажены лица, когда сорваны маски и сердце не сжимает страх перед возможностью быть осмеянным - теперь этого не было. Толпа, разноликая толпа, стала единым целым, охваченная общим порывом ожидания откровения, ожидания, которое изначально тлело в душах всех, поддерживаемое редким дуновением ветерков надежд; иной раз, вспыхивая пламенем веры сжигающим разум самоотречением от неприглядной действительности человеческих чувств, пороков и самосозерцания собственного, как им казалось, совершенства. И это свершилось! Ожидания не были напрасны - пришёл час Откровения!
 - Вы, блуждающие во тьме! Пленники собственных тел, пленники неодолимых пространств и времени, изнанкой вечности довлеющим над вами от рождения и до конца. Не дающего ни малейшей надежды разуму законченным штрихом перечеркнуть всё прошлое, неправое, и обрести простор без границ, подчинить все вектора измерений того, чего можно назвать одним словом - Мироздание. Куда входят не звёздные системы, и даже же не Галактики - Вселенные, множество множеств на цифровой шкале одного из измерений…
 - Пришло время говорить иначе, чем всегда, согласно вашей ступени развития, что бы быть понятым в этот миг, в этот час, в эту вечность. Что ваши жалкие тысячелетия развития - лишь атом, малюсенький кирпич в структуре лишь одной из вселенных. Нет сравнения для вас, что бы понять, осознать и воспринять реальную разницу между нами. Да! Я говорю - между нами! Правда - это пока единственное, что вы сможете узнать о нас. Ещё не пришло время полных откровений, но скажу одно - очередное вмешательство вынужденное, впрочем, как и всегда. Разумная жизнь в этой сфере обитания в очередной раз на грани самоуничтожения - а это значить: нарушен баланс добра и зла, ненависти и любви… и самое главное - утеряна вера.
 Остановитесь! Ещё есть время оглядеться вокруг, есть время обдумать существующее положение вещей. Разве уже забыты слова предыдущих откровений - семя надежд посеянные в души из которых произрастает вера. Знайте, хоть вера ни есть любовь - но это одно из производных этого направления, а любовь - неодолимое стремление к Гармонии, вечный, скрытый зов Жизни, Жизни, искрой тлеющей в необъятных просторах мёртвого Мироздания. Жизни, в различных координатах пересечения Времени и Пространства, от простейших, до Хомо Сапиенс и далее…
Остановитесь! Если раньше лишь ваша планета, лишь жизнь на вашей планете стояла на грани уничтожения - теперь уровень иной - вы вышли в Большой Космос, в сферу обитания Иного Разума. Вы были нетерпимы к чужим расам, отличных от вас мировоззрением, иной верой - но на этом пути, на этом этапе развития, из малюсеньких ручейков различных этносов образовалась полноводная река человечества - и для этого понадобилось тысячелетие войн, распрей и споров. Неоднократно разум балансировал на самом краю бездны могущий сорваться в любой миг - но выстоял. Нашлись здоровые силы способные противостоять злу, отдельные индивиды, простые солдаты добра. Именно они, направили общество в нужное русло. Теперь же ваша река - река разума - устремилась вперёд во времени и пространстве. Круты извилистые повороты, водовороты омутов крутящие на месте - непредсказуемы, но движение вперёд, всё же имеет место быть. Надо очистить русло реки, - собственные души - и слиться половодьем с иными реками, которых сотни, тысячи. Ещё не пролита последняя чаша гнева и эта местность, далеко не Армагеддон. Значить, всё можно исправить. Вам дается шанс, и вы непременно должны воспользоваться им. На карту поставлена не только ваша жизнь и ваше благополучие - а будущее всех поколений после вас. Не ждите очередного Мессию - вы теперь Миссия, все вместе и каждый в отдельности. Решайте! Пока ещё всё в ваших руках! Да восторжествует Гармония Добра над вашим миром! Да будет так!

 … Экраны внешнего обзора усеянные мириадами звёзд. Мобильная эскадра звездолётов выходила на боевой рубеж атаки, медленно, по одному просачиваясь среди сплетений гравитационных полей близлежащих светил, стараясь быть менее приметной для радаров противника.
И вот, прекрасно видимые на экранах внешнего обзора, голубые звездочки кораблей аустуруанцев…
 Руки Злигона Суханова замерли на клавишах пуска торпед. Главный Бомбардир звездолёта "Зомби", как всегда, ждал приказа…




 Фото сверху Светланы Кравцовой. Фотохудожника из Углегорска.
Август 2002г. 
с. Никольское.