Шаг за порог 6

                                                                6

Веселье, как снежный ком катящийся под гору, разрасталось объёмом. Исчезла неловкость, и компания, сидящая под пальмой, стала едина.

 Пили много, закусывали лишь бы убить горечь от выпитого в желудке, вылавливая вилками мизерные кусочки салата из псевдо-морских деликатесов, изготовленных не далее двух улиц южнее этого заведения.

 Первые минуты царила тишина. Так случается всегда, и Влас это знал. Затем, через недолгое молчание,- прорывало, и начинали говорить все. И сразу.

 Доминиканец что-то пытался доказать Флинту, нервно постукивая вилкой о края тарелки с салатом. Сахан в повышенном тоне переговаривался с посетителями за соседним столиком. Его оппоненты; двое хорошо сложенных парней и теснотелая блондинка, которая, впрочем, больше молчала, и ей судя по всему было глубоко наплевать на происходящее, она медленно тянула желто-коричневую жидкость из фужера и лениво, чуть скосив глаза следила за танцующими парами, что плыли в волнах блюза.

 Полина неудержимо стрекотала языком, словно пытаясь до кого-либо достучатся. Она вертела красивой головой, выгодно выставляя профиль лица с чуть припухшими губами. Профиль фигуры, с огромными не по конституции тела грудями, которые через предельно открытое декольте платья, при всяком движении, прекрасно просматривались сквозь плотно облегающую материю блузки нежно кремового цвета с аппликацией из бисера. И буквально рвались наружу в едином порыве жажды свободы.

 И лишь Влас молчал. Пил наравне со всеми, даже иногда пытался войти в разговор - но, увы, с ужасом - аж холод по спине, - понял, ему нечего сказать. Он человек без прошлого, и значить кем бы не были эти люди за общим столом, то этот стол, то единственное, что роднит его с ними. Протяжённость его жизни - мизер. Речи не может идти: ни о годах, ни о днях - о часах. Часы осмысленной жизни. Жалкие часы у него - и годы, десятилетия у окружающих.

 Он пил, когда наливали, исправно нагружая себя алкоголем. В какой-то миг опьянения, может в единственный для этого состояния, когда наступает точка наивысшей эйфории, когда вот-вот ускользнет реальность, но человек ещё пока способен владеть собственными мыслями, ему казалось, что он нагружает себя грузом настоящего, как старую, неповоротливую баржу тяжёлыми бетонными блоками, рискуя вовсе отправить её ко дну. Он подсознательно понимал - это не может продолжаться долго. Всему есть грань. А за той гранью - сумасшествие. Падение в неведомое, - в некуда. Растительная жизнь под присмотром не всегда добросовестно исполняющих свой долг медсёстрами и медбратьями. И это он знал. Нет-нет, не помнил - знал.

 - Полина, нам пора! - Он отодвинул остатки закуски, недопитый фужер, словно отталкиваясь от действительности, которая страшила, -  и встал.

 Никто не обратил внимание на его демарш. Сахан уже давно пересел за соседний столик и что-то выяснял, помогая словам жестами, в которых уж явно превалировали оскорбления и вызов - на этом полюсе реальности всё шло к неизбежному конфликту.

 Доминиканец и его собеседник, напротив, как можно ближе склонившись к друг другу и вели неторопливый разговор, понизив голос до самых малых диапазонов слышимого.

 Среагировала одна лишь Полина. Подняла глаза, невинные и голубые, способные увести за собой в дали, столь неизведанные и прекрасные, что окружающая жизнь после этого вояжа, - хоть на мгновение, хоть на минуту побыв там, - может показаться скучной и маловыразительной.

  - Что милый?

 Бог мой! Сама наивность. Ни по голосу, ни по движению, когда она встала навстречу, совершенно не скажешь, что это, столь прекрасное создание, употребило, никак не меньше, чем каждый из троих мужчин. Она лишь больше распрямила плечи, больше выдвинула грудь вперёд, готовая идти напролом, навстречу всем бедам и неудачам с высоко поднятой головой.

 - Нам пора!

 - Какая   прелестная   компания.   -  Девушка чуть   качнулась, но   мгновенно   сориентировавшись, приобрела устойчивость и пошла в след за Власом к выходу, поправляя   подол   коротенького, много выше колен, платья.

 На улице было практически пусто, лишь редкие прохожие спешили каждый по своим делам, сторонясь темных закоулков. Свежий воздух уж если не отрезвил, то внёс хоть ясность в мысли. Полина прижалась к Власу. Тепло её тела чуть успокоило последнего и   они молча пошли по тротуару вдоль узенькой улицы, совсем незнакомой ему. Она вела его.

 Конечным пунктом их пути оказался квартирный малогабаритный блок на девятом   этаже стандартного, похожего на все другие в округе, здания. Всю дорогу они   прошагали молча. Влас полностью доверился подруге. Он многое хотел бы знать, но всё расспросы решил отложить на потом. И уже в квартире, когда щёлкнул замок на стальной двери, он хотел обратится за разъяснениями к своей спутнице - как всё вдруг изменилось. Вместо полупьяной, развязной девицы перед ним вдруг оказалась совсем другая, так не похожая на Полину девушка. Которая вдруг отстранилась от него, и своими руками настойчиво убрала его руки с талии, и голосом совсем не похожим на прежний, произнесла ясно и твердо:

 - Мы дома. И мы одни, так что, держитесь в рамках приличий.

 Влас изумленно смотрел на неё, с трудом постигая произошедшую перемену - перед   ним был совершенно иной человек, совершенно чужой.

 -  Ты...   Вы кто?

 Полина, казалось даже с интересом посмотрела на Власа, покачала головой и сказала, уж   совсем   непонятное.

 - Эко, вас затянуло...

 - Что-что?  - Пробормотал, ничего не понимающий сейчас и не помнящий прошлого человек, который не так давно в мгновение ока вдруг стал Власом.   - Вы о чём это? И вообще, что за представление вы устроили? Какую роль вы играете во всём этом? И наконец, - он уже плохо сдерживал себя.  -   Кто   я?

 Он схватил девушку за плечи и рывком развернул к себе, нимало не задумываясь о   последствиях своей грубой выходки.

 - Кто я?  Что вы знаете обо мне?

 - Оставьте, пожалуйста мне больно! -  Полина смотрела в упор, - глаза в глаза. Но в её   взгляде не было: ни страха, ни упрека, только плохо скрываемое любопытство. - Чуть   позже, я всё объясню, вам надо просто успокоится, Сергей.

 - Сергей!? - Он опустил руки. - Почему Сергей?  Вы же сами называли меня Власом.

 - Давайте отдохнем до утра, мы оба очень устали, а утром, как говорится, всё разложим по   полочкам.

 - Нет уж, увольте. Я не намерен дожидаться утра, как вас там звать по-настоящему?

 - Зовите меня Карина!

 Карина. И это имя ему ни о чём не говорило. Он пожал плечами. И вспылил.

 - Вы немедленно должны мне всё объяснить!

- Видно погружение было более сильное, чем всегда. Впрочем, что и следовало ожидать, - вы натура эмоциональная... Вот и затянуло.

 Карина или Полина, произнесла последнею фразу, не обращаясь к кому-либо, а так просто вслух, вроде как для себя.

 - Ваша комната налево. Спальные принадлежности отыщете в шкафу у тахты.  Спокойной ночи, всё остальное утром.

 Оставив ошеломленного, ничего не понимающего Власа, чуть ли не у порога квартиры, она спокойно прошла мимо и исчезла в своей спальне. Щелкнула задвижка замка напоследок и в квартирном блоке воцарила тишина.

 А он ещё долго бесцельно бродил по собственной спальне и другим комнатам. Заглядывая во все доступные углы, пытаясь, хотя бы, если не отыскать какую-либо разгадку к происходящему, то просто успокоиться. Он несколько раз подходил к дверям её спальни и прислушивался, пытался было даже постучать, но почувствовав всю тщетность собственных попыток, как -то незаметно оказался на кухне. Отыскав в огромном холодильнике, что, впрочем, не   помешало ему, - холодильнику,- быть практически пустым, бутылку водки, настоянной на травах, так было сказано на этикетке. После первой рюмки, вернее после четверти   стакана, - рюмки он так и не нашёл - ему стало спокойней и мысли стали четче и ясней.    Что ж, он дождётся утра здесь наедине с бутылкой и стаканом, а завтра всё станет на свои места. После второй порции, он вдруг вспомнил, что она назвала его Сергеем, но и это   имя ничего не прояснило, только больше внесло сумятицы в голову. После четвертой или может пятой, - он вдруг вновь приобрёл активность. Выскочил из кухни и начал вновь ходить по квартире.