Человек-искра

22 августа 2020 г. исполнится ровно 100 лет со дня рождения совершенно невероятного человека. Его имя – Рэй Дуглас Бредбери.

 Мальчишка из рядовой небогатой американской семьи, у которой даже средств на его образование не хватило, сумел сотворить почти невозможное – он сделал наш мир человечнее и осознаннее. Книги Бредбери не кричат. Они вещают тихим, проникающим в душу голосом. Они возвращают человека, захваченного ураганом технического прогресса, к действительным ценностям, таким хрупким и уязвимым сегодня: познанию себя и окружающего мира, поиску чуда в повседневности, осознанию величия дара жизни и необходимости трепетного отношения к нему.

"Я и правда живой, — думал Дуглас. — Прежде я этого не знал, а может, и знал, да не помню". Он выкрикнул это про себя раз, другой, десятый! Надо же! Прожил на свете целых двенадцать лет и ничегошеньки не понимал! И вдруг такая находка… тут, под деревом, сверкающие золотые часы, редкостный хронометр с заводом на семьдесят лет!»).

Это описания осознания бесценного подарка по имени Жизнь - из автобиографического произведения Бредбери «Вино из одуванчиков», а имя главного героя – мальчишки Дугласа – второе имя самого автора. В этой напоенной солнцем повести – его собственное детское мироощущение.

Жизненный путь Рея Бредбери  на первый взгляд не кажется ярким. Но вся его жизнь – торжество именно этих главных человеческих ценностей, которые он проповедовал в своем творчестве. Там было и горячее желание жить и реализовываться, и вера с собственные силы, и любовь длиной во всю жизнь, и фантастическая  поддержка женщины, которую он раз и навсегда назвал своей женой.  

Его трудовой путь начался с продажи газет на улицах Лос-Анжелеса во времена Великой депрессии. Ему было 19. В этом возрасте американские юноши поступали в колледж для дальнейшего образования, но он такой возможности не имел: «я не мог поступить в колледж,  я был из бедной семьи. Денег у нас не было, так что я ходил в библиотеку. Три дня в неделю я читал книги. В 27 лет вместо университета я окончил библиотеку» ( Рэй Брэдбери: тот, кто написал будущее // Россия 24, 07.06.2012 г.).

В 26 лет он познакомился с девушкой, которой через год сделал предложение. С ней от проживет долгую счастливую жизнь, воспитает четырех дочерей, приобретет известность и станет тем Рэем Бредбери, без которого невозможно представить сегодня научную фантастику, да и всю классическую американскую литературу в целом. Эта встреча произошла не где-нибудь, а в книжном магазине.

Книги будут пожизненными спутниками Рея. Сочинять он начал еще в детстве, придумывая продолжения прочтенным и полюбившимся произведениям. Без книг он не представлял свою повседневность, им себя посвятил, их обесценивание человечеством горько оплакивал в своем известнейшем произведении «451 градус по Фаренгейту». Этот роман, к слову, он долго не разрешал издавать в электронном виде, настаивая на том, что повествование о великом сжигании книг должно быть напечатано именно на бумаге, и никак иначе.

Стал бы он тем, кем стал, без помощи своей жены? Это непростой вопрос. Маргарет (Мэгги) Бредбери совершила поступок, который, вероятно, трудно сегодня понять многим: она взяла груз обеспечения семьи на свои плечи, чтобы муж мог писать и не отвлекался на дела насущные. Успех и гонорары пришли к нему весьма и весьма не сразу. Но ее вера в него была непоколебимой.

И он писал. Роман «451 градус по Фаренгейту» был окончен к 1953 году, спустя шесть лет после женитьбы. О том, каково было финансовое состояние четы Бредбери, к тому времени уже имевшей несколько детей, можно судить по следующим воспоминаниям Рея:

«Я в буквальном смысле слова писал десятицентовый роман… Все предыдущие годы я печатал свои вещи большей частью в гаражах – либо в том, что у меня был в Венисе, штат Калифорния (мы жили там по бедности, а вовсе не потому, что селиться в этом городе считалось модным), либо в гараже позади типового домика, в котором мы с моей женой Маргарет поднимали нашу семью. Из гаража меня изгнали собственные, нежно любящие меня дети, которые то и дело прибегали к заднему оконцу и пели там песни и стучали по стеклу. Папе приходилось выбирать между завершением рассказа и игрой с девочками. Конечно же, я выбирал игру, что ставило под угрозу семейные доходы. Необходимо было найти офис. Денег на это у нас не было.

В конце концов я нашел подходящее место – комнату машинисток в подвале библиотеки Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе. Там аккуратными рядами стояли в ряд пишущие машинки, прокат которых стоил десять центов за полчаса. Вы опускали свой десятицентовик, часы начинали бешено тикать, а вы начинали бешено печатать, чтобы закончить работу прежде, чем истекут полчаса... Время и на самом деле было деньгами…

В перерывах между опусканиями десятицентовиков, припадками безумия, когда машинку заклинивало (ведь при этом утекали драгоценные минуты), и заправкой и выдергиванием бумажных листов я шатался по верхнему этажу. Там я, погибая от любви, бродил по коридорам, гулял вдоль стеллажей, касался пальцами книг, вытаскивал тот или  иной томик, переворачивал страницы, всовывал томик  на место; я буквально тонул во всем этом добре, которое и составляет сущность любой библиотеки. Какое роскошное место – вы не согласны? – для написания романа о том, как в будущем будут жечь книги!» (Послесловие к очередному выпуску романа «451 градус по Фаренгейту», 1982 г.).

И именно этот роман выносит имя Бредреби из полутемной библиотеки в большой литературный мир. Вероятно, расхожий афоризм о том, что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина, не так уж далек от правды. Возможно, не за каждым. Но у Рея она была.    

На идею написания романа «451 градус по Фаренгейту» Бредбери подтолкнул факт сожжения книг, противоречащих национал-социалистической идеологии,  в нацистской Германии. Судьба романа была сложной и интригующей с самого начала. Начнем с того, что опубликован он впервые был в журнале с громким именем «Playboy». Да, да. Сегодня «Playboy» ассоциируется у многих с эротическими женскими фотографиями. Но в 50-70-е годы прошлого века он объединял на своих страницах множество тем о политике, спорте, моде, печатал литературные произведения, используя привлекательные женские фото (весьма целомудренные на взгляд современника), как своебразную «приманку» для читателя. Там печатались Станислав Лем, Стивен Кинг, Владимир Набоков. И такая стартовая площадка оказалась чрезвычайно полезной, поскольку аудитория  «Playboy»  простиралась далеко за пределы США.

Правда, успех произведения о разгуле цензуры никак не оградил от цензуры сам роман. Цензура преследовала «451 градус…» с самого начала выхода, впрочем, как и многие другие произведения Бредбери. О некоторых правках и вырезках долгое время не знал даже сам автор, пока они не «всплывали» неожиданным для него образом.

Редакторов не устраивали «острые углы» и резкие высказывания в его произведениях, поскольку это налагало на них возрастные ограничения и ограничивало возможность включения в перечень литературы для школьников. Феминисткам не нравилось, что в другом известном его произведении – «Марсианские хроники» - не было женщин среди космонавтов. Расистов возмущали симпатии автора к чернокожим героям «Хроник»… И так далее.

 Реагировал он на эти факты со всей отчаянной решимостью родителя, защищающего о нападения своих детей: 

«Вы спросите, как я на все это среагировал? А я всех «уволил». Всем и каждому послал уведомление об отказе. Обеспечил эту ассамблею идиотов билетами до самых дальних пределов ада…

Сжечь книгу можно разными способами. В мире полно людей, бегающих с зажженными спичками. Каждое меньшинство… полагает, будто обладает волей, правом и обязанностью обливать книги керосином и поджигать запал. Каждый полудурок-редактор… постоянно вылизывает свою гильотину, приглядываясь к шеям авторов, которые осмеливаются говорить не шепотом или писать что-нибудь посложнее прибауток» («Кода», 1979 г.).

О чем произведения Рэя Бредбери? Они о том, что человек теряет смысл своего существования на этой земле, если начинает жить только насущными потребностями. Человек создан, чтобы стремиться к небесам, во всех смыслах. Человек, становящийся потребителем, не нужен  этой планете. Не для того она создавала его миллионы лет, чтобы, развившись, он наштамповал себе гаджетов и других технических штучек и потерял интерес к своей великой миссии.

В коротеньком рассказе Бредбери «Убийца» главный герой оказывается помещенным в психиатрическую клинику за то, что уничтожил в своем доме все звенящие, звучащие, динькающие, тренькающие и разговаривающие приборы. Он вдруг понял, что ни на секунду, ни дома, ни на улице, не остается в тишине. Что его мыслям просто некогда посетить его голову. И он начал «убивать»:

«Тишина. Целый час тишины! Сижу в машине и улыбаюсь, и чувствую – в ушах мягкая фланель. Я наслаждался, я просто упивался, это была Свобода!».

(Если вы думаете, что в клинике этот человек обрел покой, то это не так. Там было принято лечить пациентов классической музыкой J ).

Бредбери настороженно относился к техническому прогрессу в его современном виде, небезосновательно опасаясь, что тот способен поглотить человека, парализовать в итоге его  мыслительную и творческую деятельность.  А человек без этой деятельности – не человек вовсе. В таком виде он – всего лишь еще один биологический вид, агрессивный и злобный, к тому же. И путь такому человечеству один – в небытие. Оно уничтожит себя само.

 В «451 градус по Фаренгейту» люди давят друг друга машинами ради развлечения и напиваются снотворного, потому что жизнь в окружении «гаджетов» и с наушниками в ушах, но без возможности мыслить и осмыслять – пресна и безвкусна. Что нет так, они сами при этом не в силах  понять. В рассказе «Будет ласковый дождь» главный герой – высокотехнологичный дом. Его жильцы уничтожены взрывом бомбы.  И пустой дом каждое утро готовит завтрак несуществующим хозяевам, днем наводит порядок и печет блины, а вечером читает «никому» стихи  в гостиной.  Он так запрограммирован.

Вот эти стихи:  

Будет ласковый дождь, будет запах земли,

Щебет юрких стрижей от зари до зари,

И ночные рулады лягушек в прудах,

И цветение слив в белопенных садах.

Огнегрудый комочек слетит на забор,

И малиновки трель выткет звонкий узор.

И никто, и никто не вспомянет войну —

Пережито-забыто, ворошить ни к чему.

И ни птица, ни ива слезы не прольёт,

Если сгинет с Земли человеческий род.

И весна… и весна встретит новый рассвет,

Не заметив, что нас уже нет.

Планете не нужен «человек неразумный» - это хотел донести до человечества Рэй Бредбери. Она переживет его и, возможно, повторит попытку… когда-нибудь, учтя ошибки… Отказываясь от функций познания и осознания, мы отказываемся от самих себя.

В 2010 году  у писателя спросили, почему в реальной жизни человечество до сих пор не бороздит просторы космоса, как в его произведениях. Ответ был таков:

«Потому что люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру… Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы».

Да, он умел резко высказываться, но запомнился миру несгибаемым оптимистом. В 79 лет он перенес инсульт, на всю оставшуюся жизнь приковавший его к инвалидному креслу - на следующие 12 лет. Но, лишив его возможности двигаться, болезнь не смогла лишить его ни жизнелюбия, ни желания творить. Писал Бредбери до последних дней своей жизни. А о своем 90-летии высказался журналистам так:

«Знаете, а девяносто лет — это вовсе не так круто, как я думал раньше. И дело не в том, что я езжу по дому в кресле-каталке, застревая на поворотах… Сотня просто звучит солиднее. Представьте себе заголовки во всех газетах мира — «Брэдбери исполнилось сто лет!». Мне сразу выдадут какую-нибудь премию: просто за то, что я ещё не умер».

Умер неисправимый оптимист Рэй Дуглас Бредбери через год, оставив человечеству 11 романов, 21 пьесу, 28 сценариев для фильмов и около 400 рассказов. Хотя ценность этого внушительного багажа, безусловно, не в его объемах. Она в том, что каждое из этих произведений создано для того, чтобы мы «пробудились» от жизни в той «матрице», которой является наша повседневность. Жизнь – дар, а мы – обладатели ключей мироздания, имя которым – человеческий разум.