О слезах с печатью стойкости. Интервью с бывшими малолетними узниками фашистских концлагерей

11 апреля отмечается Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. На территории Германии и оккупированных ею стран действовало более 14 тысяч концлагерей, гетто и тюрем. Через них прошли более 20 миллионов человек из 30 стран мира, из них 5 миллионов - граждане Советского Союза. Примерно 12 миллионов человек так и не дожили до освобождения, среди них — около 2 миллионов детей. Накануне памятной даты мы встретились с Любовью Семеновной Яковлевой и Марией Нефедьевной Савчук. Они обе испытали на себе все ужасы лагерей смерти.

Любовь Семеновна Яковлева на территории Германии оказалась в 1942-м году. Ей было всего 9 лет.

Я жила в Белоруссии. Началась война. Пришли фашисты. Они были зверски настроены. Наша деревня находилась рядом с лесом, где было много партизан. Кто-то из изменников сказал, что наша семья партизанская. Маму и сестру живьем сожгли в доме.

Потом партизаны взорвали один из немецких поездов, и те обозлились совсем. Решили сжечь всю деревню, а мальчишек вешать, которые попадутся. Трое нас было детей, которые в лес убежали к партизанам. Там у меня брат был. А спустя некоторое время вернулись в деревню. Все было сожжено, только печи остались. Я плакала, маму искала. Тогда не понимала, что её больше нет.

Отобрали самых крепких, а худых и больных сжигали в крематории.

Затем мы снова ушли в лес. Долго бродили. Наткнулись на облаву. Немцы ловили детей, сгоняли их в кучу. Потом погрузили в вагоны и повезли в Германию. Это были товарные вагоны. Нас не кормили, не поили, туалета не было. Один раз остановка была в каком-то городе. Нас покормили травой зеленой.

В Германии нас поселили в барак. Кровати были трехъярусные, я на верхнем поместилась. Все время думала о маме. Матрасов не было, только солома. Фрицы нас поначалу кормили, потому что брали кровь. Возраст детей определяли по зубам. Отобрали самых крепких, а худых и больных сжигали в крематории.

Помню, как-то построили нас для сдачи крови. Передо мной упала девочка. Фрицы обливали её водой, но она так и не встала. Её взяли за ножки и утащили. Я тогда подумала: «Даже если упаду, встану все равно».

Когда кровь немцам уже не нужна была, нас заставили работать. Мы выпиливали маленькие детальки. Это, наверное, для самолетов что-то было. Легенькое такое. Схема была нарисована. Если кто-то не выпиливал, то его плеткой били. У меня вся спина была черная.

Немцы издевались над военнопленными. Вырезали им звезды на груди. А нас заставляли смотреть.

Наши были уже близко, когда немцы начали зверствовать. Рядом с нашими бараками концлагерь военнопленных был. Немцы издевались над ними. Вырезали звезды на груди. А нас заставляли смотреть. Мы глаза закрывали, плакали. А нас били плеткой по рукам. Говорили: «Смотрите, что мы делаем!» По-русски говорили. Мы все понимали. Помню, один солдатик кричал: «Дети, крепитесь! Наши рядом!» Нам фрицы говорили, что не будут нас убивать, мы сами умрем от голода.

Нас ведь были тысячи, а к концу войны осталось совсем мало. Не кормили. Хотя женщина, которая нами командовала, как-то раздавала нам по кусочку хлеба.

Когда немцы нас бросили, мы пошли в лес. Помню, мальчишки нашли дохлую лошадь, отрезали мясо и ели его сырым. Потом мы вернулись к бараку, где жили. Пошли в лагерь военнопленных. Но там были только трупы. У меня есть иконка, которую я нашла в концлагере. Я её оторвала от стенки, где спали военнопленные. Она хранится у меня уже 71 год.

Освободили нас американцы. Это было на берегу реки Эльбы. Мы голодные, рваные, вшивые. Нас одели в форму мужскую, сделали нам рюкзаки. Это я сейчас понимаю, что американцы нас куда-то хотели увезти. Но, когда наши узнали об этом, забрали к себе. А потом отправили по детским домам.

Попала я в детский дом вся больная. У меня было воспаление легких. Я два года лежала в изоляторе. Все это время не училась и ни с кем не общалась. Питание было хорошее. Меня излечили.

На Сахалин приехала в 1966 году. Сначала жила в селе Бошняково в Углегорском районе. Здесь жил брат. Я же его разыскала после войны.

А сегодня я счастливая бабушка. У меня четыре внука и восемь правнуков. Младшему 5 апреля исполнилось 11 месяцев.

Мария Нефедьевна Савчук в фашистском концлагере оказалась тоже в 1942-м году. Ей тогда было 12 лет.

Это началось, когда в наше село из леса пришли партизаны. В деревне немцы выбрали старосту. Они приказали ему приготовить для них скот. Партизаны запретили. Расстреляли его. После этого на село напал карательный отряд. Немцы убивали людей и поджигали дома. Мы с мамой и сестрой убежали в лес. А потом нас нашли и угнали в Германию.

Мама вместе с другими пленными работала в полутора километрах от лагеря. Мы носили по два полных ведра еды им. Нас несколько детей было в концлагере. Как-то раз я сказала, что устала и больше не пойду таскать ведра. Меня хотели расстрелять. Но не успели. Нас освободили. Так я осталась жива.

В первое время, когда солдаты нам предлагали выезжать из концлагеря в город, мы боялись. Немцев было много. Они прятались в подвалах. Нас могли убить.

Помню, как бежали к нам эти солдаты, а мы к ним. Как радовались. Мы же детьми были. Плакали.

А, когда приехали в родное село, от него уже ничего не осталось. Кто в погребах жил, кто в землянках. Узнали, что папа погиб на войне.

В 1946-м году нам предложили уехать на Сахалин. Это тоже было нелегкое испытание. Первое время мы жили в палатках, которые нам натягивали солдаты. Когда наступили холода, освободили сарай, где солдаты скотину держали. Его разделили на комнатушки, поставили железные печи. Угля не было. Мы в лес ходили за дровами.

Помню, давали по карточке булку хлеба на неделю. Иногда банки тушенки. Мама договаривалась с японцами (их много тогда ещё на Сахалине оставалось) о картошке в обмен на тушенку. Кильку давали! Масла не было. Только жир свиной. Мы и на хлеб его намазывали. У японцев же ещё соя была. Вот мы её жарили и грызли.

Потом, когда стали коров завозить на Сахалин, я пошла дояркой работать. Вычищали навоз вручную, сено носили. Было тяжело, но я очень любила свою работу. Мы телят выхаживали, ночевали с ними. В 1973 году я совершила трудовой подвиг. Надоила 41 тонну молока и получила звание Героя Социалистического труда. Первый секретарь Сахалинского обкома КПСС Павел Леонов мне вручал награду.

70 лет я уже живу на Сахалине. У меня 6 внуков и 7 правнуков. Сейчас готовлюсь к дачному сезону. Выращиваю рассаду.