Переезд на Сахалин для меня - арт-проект

Фото Георгий Лепихов

Переезд на Сахалин для меня - арт-проект

Чиновник, художник, лидер группы "Задроты против" Павел Шугуров в "Пятой власти" расказал об уличном искусстве, недооцененном Чеботареве и почему для него чем хуже, тем лучше 

Редко (а возможно, еще никогда) на Сахалине так тепло не принимали приезжего с материка чиновника. В арт-пространство "Стрекоза", где проходила встреча "Пятой власти" с новым руководителем отдела дизайна Южно-Сахалинска Павлом Шугуровым, пришлось завозить дополнительные стулья, но и их не хватило - слишком много человек захотело с ним познакомиться. 

Любовь Барабашова: здесь очень много новых лиц, тех кто впервые пришел на «Пятую власть», поэтому обьясняю - у нас правила простые. Вы поднимаете руки, вам дают микрофон. Цензуры нет, но если вы будете формулировать вопрос лаконично, будет плюс в карму, так как обычно наши встречи затягиваются.

Я думаю, не нужно представлять Павла, все знают человека, к которому шли. Павел, когда мы с вами говорили в первый раз, вы сказали, что хотите пообщаться с общественностью. Я говорила, что у нас есть активные творческие люди, на которых вам можно опереться, вот они, в этом зале. Ну что, давайте познакомиться: Павел, это общественность, общественность — это Павел.

Павел Шугуров: здравствуй, Южно-Сахалинск!

Любовь Барабашова: у вас была всего пара дней, чтобы осмотреться, тем не менее, ваше первое мнение - что нужно для Южно-Сахалинска в плане дизайна и что можно сделать?

Павел Шугуров: мой метод заключается в том, что нужно и можно решаете вы. Я бы хотел показать, как метод работает. Потому что если жители не включатся, то ничего не получится. Эта презентация 2014 года, я сделал её по результатам своей деятельности в администрации Владивостока.

Моя работа шла по 12 пунктам -  «общественное пространство», «благоустройство», «навигация», «колористика», «световой план» и так далее. Если сравнивать с телом человека, то у него есть скелет, я им не занимаюсь. Это делают градостроители, сетевики и так далее. 

Вот скелетом является Генеральный план города. У меня еще не было возможности познакомиться с Генпланом Южно-Сахалинска, но я хотел бы от вас услышать, он есть?

Любовь Барабашова: есть, долго создавался и болезненно. И кажется умер еще до того, как родился...

Павел Шугуров: хороший?

Алексей Дружинин: старый.

Павел Шугуров: хоть кто-то им интересовался? Работать с ним можно? В любом случае, те изменения, которыми я занимаюсь, лягут в основу изменения Генплана.

Есть еще такая интересная тема - «брендинг городов». На этом сгорели все, кто только мог. Здесь я собрал значки владивостокские. Мы, слава богу, в бренд Владивостока не вписывались, как администрация. Я так говорю потому, что бренд — это очень большое маркетинговое исследование. Дизайнерам, художникам, людям с развитым визуальным восприятием кажется, что нужно просто правильный значок найти для города и он приживется, а мы сможем его везде продвигать, как городскую символику. Но это не так. За каждым нормальным значком стоит большое исследование о том, что такое город, куда он идет, какие задачи ставит. Как перед любым продуктом. Когда коммерсант выходит на рынок с новым молоком, сначала делает исследование товарных свойств и так далее, а потом уже товар визуализируется в бренд.

Вот это всё случайные значки, мои тут - «Влюблен во Владивосток», веточка багульника. А еще символ того, что у нас самые красивые девушки. У нас очень много людей этим занимаются, дизайнеры так или иначе визуализируют свои впечатления о городе. И если человек своим городом болеет, он не может этого не делать. Хорошо, что мы эту работу не принимали и не заказывали разным пришлым людям, потому что все равно случится так, как с Нью-Йорком. Рано или поздно тот значок, который народ полюбит, начнет его сам тиражировать на футболках и так далее, это и будет брендом. Ну или через научное исследование. У Владивостока бренда нет. Я начинал эту работу, общался с дизайнерами, получал кучу коммерческих предложений, но мы к этой работе не приступили.

Третье направление — герб города. Кажется, что с ним у нас тут проще. Но во Владивостоке с ним всё оказалось в очень запущенном состоянии. Я про наш герб, Южно-Сахалинска тоже почитал, с ним тоже непросто, как и сама картинка. Но он хотя бы государственно утвержден. А вам герб наш нравится? Хороший? 

Голос из зала: можно было бы получше!

Павел Шугуров: а он отражает суть?..

Голос: нет!

Павел Шугуров: более того, везде наш герб тиражируется в искаженном виде. По описанию серебряная символика располагается на лазоревом фоне. А здесь лазоревая символика на лазоревом фоне, так нельзя делать по законам геральдики. Я в них вникал, потому что у нас ситуация была сложнее. У Во Владивостоке, есть герб, который все очень любят. Исторический. Но так обстоят дела, что по современным законам геральдики его как герб города использовать нельзя. Поэтому Москва рисует нечто, что вызывает жуткое отторжение у людей, потерю идентификации. Один из этих гербов пришлось рисовать мне, я не хотел этого делать, ездил в Москву, изучал все перипетии. В итоге его не приняли, у нас теперь новый герб, наши депутаты взяли рисунок и опустили тигру хвост. Мотивировка: по их мнению, тигр поднимает хвост только когда гадит. Поэтому пришлось его срочно опустить, иначе можно подумать, что во Владивостоке все эти годы происходило что-то неприличное. А так как здесь дизайнеры, вы можете представить, что появилось пустое место, герб потерял баланс. Вопрос до сих пор открыт. Мы ждем, когда уйдут эти люди, дослужат свой срок, а следующие, видимо, будут этот хвост поднимать.

Небесная линия. Владивосток город на рельефе, и она — визуальное восприятие, которое остается от города в целом. Здесь представлены небесные линии разных городов, местные дизайнеры нарисовали и владивостокскую. Но по факту это очень серьезно, это не логотип. Вот как изменялся Нью-Йорк, например, появлялись доминанты. Если этому не уделять внимание, город может быть разбалансированным: город это такой же творческий продукт, как картинка. Во Владивостоке небесная линия хаотичная, все воткнули всё куда смогли. А уже наша структура озаботила архитекторов в том, чтобы они делали развертки обосновывали развитие масштаба, согласовывали будущее изменение небесной линии.

Это нигде нормативно прописано не было, на обсуждение общественности не выносилось, но тема интересная и у нас в Южно-Сахалинске она тоже есть. Наша линия сейчас не искажена ничем, может и не надо этого делать.

Мое любимое детище — вот эта концепция. Это задел не на один год. На 20, 30 лет, очень перспективный взгляд. Называется «концепция взаимосвязи общественно-рекреационных пространств».

Суть в том, что советская архитектура оставила нам огромные пространства между домами, буферные зоны, большие бульвары. В итоге градостроительство, скорее всего, к этому же и придет. Но в постсоветское время все эти зоны были застроены точечно и все города превратились в хаос. Особенно Владивосток, потому что добавился рельеф и невозможность расширять улицы. В этом набитом сооружениями городе люди перестали понимать, где могут отдохнуть, где скверы и парки. Было огромное количество пустырей, была буферная зона, поставили павильон и образовался пустырь — выгуливают собак, делают платную парковку, беззакония творятся. Во Владивостоке пустыри связаны с прекрасным видом, прямо сердце кровью обливается, когда видишь прекрасную видовую площадку, заставленную гаражами. Поэтому я ставил задачу дизайнерам сделать «отдыхательный» маршрут по городу. У нас есть улицы, где бегут автомобили и люди по делам и человек прогуливающийся чувствует себя там некомфортно. Была задача сделать маршрут по городу в сплошной зеленой зоне. Я вдохновлялся московским Бульварным кольцом. Во Владивостоке можно, прогулявшись по центральной площади, спуститься к морю и попасть в трэш. Хотя дальше прогулочная Корабельная набережная, и если взять связанные пустыри и обыграть, то можно пройти в Театральный сквер, сквер Муравьева-Амурского. Выявилось, что можно сделать маршрут по всему городу, включая остров Русский, не выходящий на деловые улицы. Нужно решить проблемы пустырей, а иногда достаточно убрать один ларек, чтобы связать пространства. А наш Южно-Сахалинск не так искажен пост-перестройкой, здесь можно гулять и наслаждаться, особенно летом.

Все пространства были пронумерованы, фотофиксированы, каждому присвоена тематика, исходя из исторических событий. А потом их сложили вместе и выявили те, что надо сделать в первую очередь. Эта работа для чиновников архинеобходима, потому что появляются деньги, куда их пустить? Например, почему я ушел из администрации Владивостока: День Победы, что будем делать? У нас есть мемориал, подводная лодка, «давайте перемостим брусчатку!». Там ни одна не покрошилась, она бетонная, но нужна гранитная, это запрос от шефа. Не понимаю логики. И сквер так же сделать, там ни луж, ни сломанной брусчатки. «А куда еще потратить деньги, как почтить ветеранов?». Да у нас есть улица Муравьева, где арматура торчит, она архиважна, если её соединить с другой, получим районного значения рекреационную зону, но это не центр...

Такой анализ нужен и он ложится в основу изменения Генплана. Чтобы не пропадали пространства под парковками, чтобы не занимались новыми торговыми комплексами или наоборот, если они тут нужны, организовать и построить.

Это типология: какие детские площадки, скверы, пляжи в разных районах. Задача — растащить активность. Власти хочется вылизывать центр, а люди живут в спальных районах. Получается, что мы не для себя стараемся, а для мифических приезжих туристов.

С ней связана проблема владивостокской крепости, не знаю, есть ли у вас в Южно-Сахалинске такой объект. Это 150 сооружений по всему городу, с полностью выбитыми дверьми. Это грандиозные сооружения, но с ними никто не знает, что делать. К счастью, у вас такого нет.

Любовь Барабашова: у нас есть японское наследие. И по большому счету тоже никто не знает, что с этим делать.

Павел Шугуров: ну вот, надо думать что с этим делать...

Вот еще раздел. Меня пригласили в администрацию Владивостока под саммит. Чиновником я до этого не учился быть. А мы перед саммитом работали по 20-часовой рабочей неделе. Весь город снесли и построили новый. Новые фонари, дорожки и так далее. Это была огромная работа экстерном и естественно, половина из того что мы сделали, было ошибками, на которых мы учились. Нам очень хотелось сделать нормы благоустройства для нашего района. Например, склоны в городе на рельефе. Обычно их рисуют красиво, а делают сеточкой, в итоге землю тайфуны смывают и на дорогах лежит куча грязи.

Но есть вариант, когда склон укрепляют камнями и получается красиво. Правда, этот вариант мы не запротоколировали, не закрепили.

Это же касается городской мебели и малых архитектурных форм. Я за то, чтобы это всё было своим, чтобы вы знали имя автора на скамейке, где вы сидите. У нас есть команда, которая выросла из граффити, я их системно поддерживал и мы решили выйти на городскую мебель. Стоимость урны из нержавейки такая же, как у тех, что стоят у вас, непонятных этих конусов. Но мы пробить эту тему так и не смогли. То же касается и скамеек. И это всё запрос к вам. Давайте сделаем скамейку, я по телевидению расскажу, что вы — её автор. А потом вы, проходя по городу, будете получать обратную связь. И это будет полезно, потому что следующая скамейка будет лучше, и местные люди будут расти: они будут знать, что скамейки  не китайские, их сделал свой. У вас есть японское наследие, я его развивать не буду, ничего об этом не знаю. Но если есть человек, который готов развивать, давайте общаться!

Аншлаги. Вообще, тема навигации очень интересная, комплексная, большая и завязана на бренд города. Первым делом надо определиться с брендом, а лучше всего — со стратегией, что мы делаем. Как город позиционируем. И постепенно дошли бы до аншлагов. Но у нас был саммит, надо было срочно всё менять, но оплата после работ. Денег на дизайн в бюджете нет. Обычно в таких случаях человек, который сидит на ставке в компании, которая делает аншлаги, делает залепуху. Её принимают, так как он родить ничего не может, он на окладе и понятен уровень его дизайна и всё уходит в никуда. Мне пришлось сидеть после работы и придумывать этот аншлаг.

Было порядка 10 вариантов, и каждый конечный вариант, который мне очень нравился, я выкладывал в блог и меня там просто рвали на куски очень плохими словами. Тогда у меня и появился в жизни рок... А у меня нет возможности получить обратную связь в виде интеллигентных отзывов об ошибках. Я должен прочитать, сколько я своровал, чтобы в конце прочитать «а еще вот эти отвратительные декоративные элементы!». Всё это пропустил через себя, с аншлагами у меня многое связано...

Получилось так: море, солнце, восход России. Местные компании дали огромную цену за непонятно что из пластика, я нашел людей из Ростова, кто за ту же цену отлил из дюралюминия. И этим я горжусь, и дизайном, и изготовлением.

Запрос к вам: есть определенный стандарт аншлагов в Южно-Сахалинске, он не прописан в нормативных документах. Кстати, забыл, у вас есть классный документ — Правила благоустройства. На всё, о чем мы с вами говорим, есть запрос, надо только делать. У вас есть стандарт: синее полотно, разбитое на 3 части, почему-то очень жирным нечитаемым шрифтом пишут название улицы, номер и по-английски. Надо его доработать — давайте предложения, сейчас тот момент, когда нам нужно утверждать единый стандарт для аншлагов.

Любовь Барабашова: тут и автор этих аншлагов сидит.

Алексей Дружинин: занимались этой темой, с кем только из администрации не работали, есть исследования, обоснования, хотя самих аншлагов пока нет.

Павел Шугуров: отлично. Обсудим, выложим в сеть, пусть вас уже все пропесочат, слава богу, что вы есть. Узнаем, какая стоимость...

Алексей Дружинин: ну я тоже уже много своровал на этом проекте, так что есть с чем работать.

Павел Шугуров: я подозреваю, что у нас вообще всё есть. Надо просто собрать.

Когда вы вводите стандарт чего-то, например аншлагов, то люди к вам тянутся. Если делают сами, получается часто черти что, но если всё объяснить, то стандарт приживается.

Отсюда же вырастает и остальной городской дизайн, например, названия остановок. У нас дизайнер перевернул силуэт машины, а я её рисовал с правым рулем, мы же столица правого руля. Отсюда же и указатели общественных туалетов.

Я художник, не дизайнер, поэтому мой дизайн литературный. Я люблю рассказать, что у мужчин во Владивостоке есть усы, даже в знаке указателя общественного туалета. Что мы все моряки в душе, что у девушки усы превращаются в большую привлекательную грудь и она тоже морячка. Может, это и плохо, но во Владивостоке это так.

Георгий Лепихов: А мне показалось, что это чайка.

Павел Шугуров: да, это и чайка — второй слой.

Вот в чем еще довелось участвовать и на пороге чего мы стоим в Южно-Сахалинске, причем точно в такой же позе, как стояли во Владивостоке — это колористика города. Интереснейшее занятие, чистый холст и в Южно-Сахалинске вообще непонятно, в какой цвет его красить. У нас тоже было непонятно, но было очень много денег под саммит. Прямо очень много! И мы весь город покрасили, а потом посмотрели, хорошо получилось или плохо. И по итогам этой деятельности ошибок было много, и опыта много и в итоге мы это воплотили в колористический план. Очень надеюсь, что в Южно-Сахалинске мы все же сначала сделаем план, а потом начнем его воплощать.

Система этого всегда разная. Мне здесь архиважна ваша помощь. Южно-Сахалинск он какой, серый или цветной? Мы хотим в каком жить? В цветном, как на улице Ленина?

Голос: нет! Умеренно цветном!

Павел Шугуров: то есть это бежеватый оттенок? Коричнево-бежеватый-песочный?

Голос: по районам!

Павел Шугуров: очень интересная идея. Причем мы сможем потом говорить «я из красного района», «а я из зеленого» и сразу будет понятно, о чем речь.

Голос: а лучше всё яркое.

Павел Шугуров: я же не навязываюсь, хотите ярко — давайте это пробивать.

Голос: а если не красить, а выкладывать камнем, или другой природный материал использовать.

Павел Шугуров: мы все понимаем, о чем говорим — о пятиэтажках. И все технологии фасадов у вас уже есть.

Вообще, что такое колористический план? Это выявление зон, например во Владивостоке дома, стоящие на рельефе, создают композицию. Каждую горочку можно раскрасить в свой цвет и получить районы в уникальном ключе вокруг естественной природной доминанты.

Вот например, тут у нас находится жестко направленное заведение — ВГУЭС. Оно обучает дизайнеров. Вся сопка ВГУЭС, кроме нескольких домов. Я пришел туда и спросил, какими вы хотите быть? Они дали этот эскиз. Сделать это в натуре не смогли, не было денег. И слава богу, на самом деле.

Александр Де: она какая-то разбитая вся.

Павел Шугуров: да, но они же дизайнеры и хотят быть такими. Здесь главное, чтобы дизайнер понял свои ошибки. Вот я художник, для меня не проблема взять «Стрекозу» и разрисовать так, что все скажут «круто». Но я разрисовал и уехал. Другое дело, когда ты не влияешь на человека, он нарисовал раз, замазал, потом еще раз, стало лучше. В итоге получили профессионала, который здесь живет. Это их решение, хотят — почему бы и нет.

Но здесь есть всегда и пострадавшие. Это те несколько домов, где живут простые жители. Один дом красили, люди платили за это. Ко мне в отдел пришли бабушки и сказали - «мы так не хотим. Нам потом это поддерживать». И это тоже не проблема, потому что это всего лишь концепция, мы можем её проявить по-другому.

Вот на пороге чего мы стоим в Южно-Сахалинске — это ввод «паспорта фасада». Это нормативный документ, чтобы люди не красили во что им бог на душу положил. В паспорте описывается текущее состояние, материалы, размещение аншлага и проектное решение.

В далеких спальных районах, где фасады искажены всякими «курятниками», мы позволили себе похулиганить. Людям нравится. Ближе к центру были более строгие решения.

Всегда находятся те, кто считает, что если покрасят дом в цвета флага России, то их не накажут. Вот конкретный случай, и подрядчику пришлось перекрашивать за свой счет.

Ночной макияж города, если мы его представляем как человека, это световая концепция. Так же делается световой план, разбивается по типам архитектуры и может быть, вы видели, во Владивостоке это уже было реализовано частично. Суть этой концепции в том, что фишка города — Золотой мост и он должен быть подсвечен.

Все мосты в мире подсвечены, и для этого были интересные проекты, но подрядчик проворовался и мост не светится. Но если бы светился, то по обеим сторонам в бухте Золотой рог в воде была бы поддержка в виде отражения. С подсветкой получилось только попробовать, потом все остановилось и плана нет. Не было оставлено задела на будущее.

А в рекламной концепции его оставили. Так же была проанализирована городская среда, все основные магистрали. Были сделаны правила. В России есть ГОСТ, его никто не придерживается, но если бы все делали по нему, было бы классно. Но так как бизнес имеет большое влияние на власть, не получается его внедрить. Поэтому самые жесткие правила из ГОСТа мы выделили красным цветом, то что можно в перспективе на 10 лет желтым, а зеленым — то, что можно и каким мы город видим. Потом анализ и решение, почему какой щит должен откуда-то уйти. То же самое с вывесками.

Один из моих любимых пунктов — работа с людьми. Когда дизайнеры, если их поддерживают на самом высоком уровне, проходят весь город, фотографируют весь визуальный мусор и сдают в другое управление, оно находит хозяев этого мусора и потом вице-мэр на ковер их вызывает. Говорит «в таком виде стоять в нашем городе нельзя». Если бы я хозяину такое сказал, он бы меня понятно куда послал. А вице-мэра послать не может. Он говорит «у меня трое детей, денег нет. Как надо?». Мы говорим, что не скажем, как надо, вы должны сами решить. Но не так, как сейчас. Если у вас нет денег, мы вас шумозащитным экраном закрываем. Нет денег, нет клиентов, и вас тоже нет. Это давление, но он начинает что-то решать, ищет деньги. Работа эта очень долгая и уровни очень разные: владелец какой-то шиномонтажки и вице-мэр. Причем владельцу дают срок, он его трижды переносит, это огромная работа, которая ложится на одно из первых лиц. Но я перед отъездом сюда общался с этим вице-мэром, он стал вице-губернатором и он сказал, что это уникальная работа — вы видите, как город меняется на ваших глазах. Причем мы эту работу уже закончили, а город все еще меняется, потому что это важно для самих людей, для их бизнеса. Где лучше остановиться, у такой помойки или у красивой шиномонтажки? И это касается любого «нестационара».

Праздники. Отдельная тема, по тому же принципу, их надо проектировать. У нас с вами 135-летие Южно-Сахалинска, нам нужен дизайн. Нужны ваши предложения, наброски, идеи. Что такое 135 лет? Это время побед, или время уныния? Или встретим, как в последний раз? Нужны творческие идеи, иначе мы опять будем высасывать всё из пальца, придумывать логотипы вензелями и надписи, которые будут некрасивы и не нужны.

Мое любимое тринадцатое — городское искусство. Всё, что выше, мне пришлось сдавать экстерном в ходе подготовки к саммиту. А по-настоящему я учился, как профессионал российского уровня именно в городском искусстве. Росписи, фасады, скульптуры - знаю про них хорошо и много. Чтобы развивать это направление, надо сделать то что я назвал «копилка идей». Жители могут отправлять свои пожелания. «Я живу в Голубиной пади, хотела бы очень голубя, скульптуру. Художники пишут: «Очень хочу порисовать, не знаю где». Кузнецы: «Очень хотелось бы выковать что-то для города, но не знаем что». Ты просто сводишь людей между собой и они так счастливы потом!

Чтобы этому была системная поддержка, я написал муниципальную программу. Художники вырастают из пачкунов стен, сейчас у ребят большие фирмы и они профессионалы большого уровня. Пришли к нам двое ребят, мы дали им стену, когда им надоело рисовать огромные стены, они сказали — хотим, чтобы всё было из дерева. Мы пошли на риск, они доказали, что ничего не сгорит и они сделали такую штуку «Безмолвная река». И сейчас у ребят 10 человек в команде, они завалены заказами на 10 лет вперед.

Городская скульптура. Я - абстракционист и даже постмодернист, люблю искусство, которое нельзя потрогать. Но это как творческий человек, но как куратор процесса я понимаю, что если мы зайдем как в Перми, например, с обкусанными яблоками и другими авторскими скульптурами, то нас как этих чиновников распнут, а объекты эти, как там, свезут неизвестно куда. Мы заходили поэтому с классической скульптурой. Это Эдик, моряк загранплавания. У нашего местного блогера давно была идея, что городу нужен моряк, который в 70-х съездил, привез жвачки, Мальборо, пластинки «Led Zeppelin» и «Cannibal Corpsе». У него модный саквояж и целлофановый пакет, потому что их тогда не было и люди с пакетами считались супергероями. Автор детально это описал и его 10 лет критиковали. Я узнал это, зарядил художников, они написали и выложил в интернет. Там была куча негатива: «так не голосовали, а купюрой», «волосы были не такие», куча фотографий была, я нашел в этом дельные мысли. А художнику говорил «вот тебе мысль, хочешь — меняй, но произведение твое».

То есть направляешь, художнику нельзя говорить «меняй». Так любят чиновники, я сам в Питере с этим сталкивался. «Классный шарик», - говорит чиновник, когда ему его приносишь, - «но мне больше нравится, когда полоски по-другому». И ты стоишь как художник перед выбором, то ли сделать полоски как ему надо и продаться за деньги, или послать и остаться без денег. Но если ты продался, а тебя встретил друг и говорит: «Паша, твои полоски - это ужас». А ты говоришь, что это не твое произведение, а некоего чиновника, который остался за кадром. Поэтому, если мы хотим получить творческие произведения, пусть они сначала будут плохие, но потом будут расти, надо дать свободу самовыражения. Помощь оказывать можем, а курировать и заказывать конкретную вещь нет.

Вот это легальные стены для граффити, милиция тут не гоняет, ребята тренируются, выкладывают в сеть, я отслеживаю и вижу, что за год выросло несколько интересных персонажей. Приглашаю, даю им стены и ребята растут.

А вот тут внебюджетная деятельность. Когда люди видят, что появляется красота, они начинают не рекламу в баннерах заказывать, а красивые росписи на всю стену. Заводится другой механизм. Я сам рисовал такие работы.

Извините, что так долго. Мне все говорят «Паша, ты демиург, приехал, тебе надо изменить Южно-Сахалинск». Ничего подобного не будет. Мне надо изменить подход к городскому творчеству. Нужны идеи, если у нас есть классные аншлаги, давайте их обсуждать и вводить, как норматив. Самый мой больной вопрос — каким мы видим город Южно-Сахалинск. Я не знаю, в какой цвет его красить. Вот я сегодня был на совещании, мы там изобретаем на коленке ерунду, которую изобретали уже везде. Я все это проходил: бежевые цвета, балконы цвета «красное вино».

Давайте вопросы.

Владимир Кузовков: я блогер сайта АСТВ.РУ. Вы говорите о том, что вам важна связь с общественностью, у меня вопрос: вы заведете блог на нашем сайте? Там можно вести диалог.

Павел Шугуров: у вас много времени занимает поддержка блога?

Владимир Кузовков: я пишу редко, но на сайте бываю каждый день.

Павел Шугуров: я не блогер, но у меня есть соцсети. Там можно меня найти, постучаться, написать. Я доступен всегда. Связаться там со мной не проблема. Давайте вы будете моим блогером? Давайте встречаться раз в неделю, я буду рассказывать о достижениях и неудачах, а вы все будете описывать? Тем более, вы свой портал предлагаете, а порталов, я подозреваю, несколько. Если и туда позовут? Если вы блогер и горите за городскую среду, я вам предлагаю такой вариант – освещайте мою деятельность. Во Владивостоке я садил блогеров в свое кресло, они проводили с нами целый день, видели, чем наш отдел занимается, как и о чем мы с людьми разговариваем. В чем убеждаем.

Елена Иванова: хотелось бы узнать, какое у вас образование и где, на сайте или в соцсетях можно посмотреть ваши работы?

Павел Шугуров: я искусству учился, как медик, 15 лет. Закончил во Владивостоке художественное училище и стал дизайнером. Потом закончил Дальневосточную академию искусств, как живописец. Почувствовал, что Владивосток стал маленьким для меня, потому что те художники, которых я считал небожителями, вдруг оказались рядом со мной. Я понял, что моя жизнь так и пройдет и надо выбираться. У меня был план. Я собрался ехать в Москву и несколько лет там пожить. Но приехал в Питер и там осел. Оказалось, что по большому счету Питер и Москва это одно и то же. У меня были выставки и там, и там, и по всей стране. Я съездил на стажировку в Штаты. Потом вернулся в США и проехал все штаты разными путями. Проехал и всю Европу. И после 9 лет жизни на западе я вернулся во Владивосток и стал развивать городское искусство. Когда началась подготовка к Саммиту,  мэр, который видел мои картины, мне сказал,  займись. Дело в том, что когда подготовка только началась, городские власти начали делать, как умели. Положили плитку какую-то. Приехали федеральные чиновники и заявили, что это позавчерашний день. В мэрии поняли, что им нужен дизайнер. Меня позвали в команду. Потом, когда Саммит закончился, федеральное внимание к Владивостоку ослабло, ослаб и интерес к дизайну со стороны властей. Я написал заявление на увольнение. Устроился в ДВФУ, стал аспирантом. Я стал писать и до сих пор дописываю работу  "Эволюция городского искусства на Дальнем Востоке" и весной должна состояться защита.  После я делал разные проекты в разных городах. В Питере, Москве есть фасады, которые я расписывал. А по профессии я художник-монументалист. А вообще есть сайт… Моя идея называется «33+1». Наберите это в Интернете, найдете. Есть большой сайт, там можно закопаться, потому что работ очень много.

Вероника Наумова: я представитель строительной компании «Сахалин-Инжиниринг».  Нас очень волнует, как в таких случаях происходит работа с застройщиками? У нас город небольшой и несколько крупных застройщиков во многом и формируют облик города. Нас интересуют эти фасадные паспорта, о которых вы рассказывали. Интересует, конечно, и расходная часть. Как вы сотрудничаете с проектировщиками? Мы компания полного цикла – сами проектируем и строим.

Павел Шугупов: с проектировщиками сотрудничаем, как и со всеми остальными горожанами. У застройщика есть план построить объект. Объект должен быть как-то вписан в среду. Соответственно, мы должны увидеть визуализацию и она должна подходить под общую концепцию….

Вероника Наумова: а какими регламентами все это будет регулироваться?

Павел Шугуров: регламенты пока только разрабатываются. Я на этот вопрос сейчас и не отвечу, потому что регламенты готовят другие люди, юристы, специалисты. Я, кстати,  прочел у вас такой документ классный – «Правила благоустройства». Там все-все прописано. Он регламентирует вообще все – вид любой конструкции, или вот прописано, что при реконструкции дороги должны быть проложены велодорожки. Там это черным по белому написано. Есть там про колористический план, про дома. В плане вообще все четко прописано, каким должны быть типовые аншлаги, фасады. Но вот к чему мы вас точно не припишем, так это к художественному облику. Мы не скажем: «Господин застройщик, цвет должен быть такой, этажность такая». Каждый случай индивидуален. Общая концепция, когда она будет, очень вам поможет. Но сейчас ее нет и всем этим мы занимаемся на словах. Но не отписки делаем: «извините, это не то. Давайте следующий вариант». А все вместе садимся за стол и обсуждаем, что есть. Как с теми бабушками. Вы говорите – это дорого. А мы – а посотрудничайте с этим скульптором, он идею такую предлагал.  В общем, ищем пути решения, как и со всеми. Как и со всеми людьми. Огромным круговоротом людей.

Я общался с главным архитектором Барселоны, а вы знаете, они изменили город полностью. Все трассы закопали под дороги.  Я его спросил – как вы смогли это сделать? Как вас на куски не порвали. А он ответил: метод один. Каждый день ты едешь в какую-то школу, там собрали детей в актовом зале. И ты начинаешь показывать им картинки того, каким видишь ваш город. Ты добиваешься, чтобы все-все видели город таким, каким его хочешь видеть ты. Это большая работа с людьми. И чиновники, как правило ее не делает. Сейчас во Владивостоке так. Я не понимаю, что они сейчас делают в нашем Владивостоке. Но если по уму – то надо в Южно-Сахалинске всех 200 тысяч людей через себя пропустить, со всеми познакомиться.

Дмитрий Зелинский: вы рассказывали о нормативке, которая во Владивостоке регламентировала городскую среду. А еще из опыта Владивостока можно узнать, как регламентируется исполнение? Какое наказание за неисполнение, кто контролирует?

Павел Шугуров: правильный вопрос. Если ты заводишь правила, то контроль за ними – большая работа. Но я не буду отвечать, какие были штрафы. Я не знаю этого. У меня в подчинении не было церберов, которые бы следили и карали. Конечно, есть штрафы, предписания и все такое. Но я думаю, может всё иначе должно решаться? Мы все в одном маленьком городе живем и не на Олимп же забираться,  чтобы обсудить вашу шиномонтажку. Есть не только штрафы, есть и позорные столбы. Когда дизайнер с журналистами приходит к владельцу шиномонтажки и спрашивает – когда вы ее в порядок приведете? Рядом – общественность. Всем стыдно. Может быть, так? Я не знаю. Штрафы не главное. Стимулируют не они. Стимулирует знаете что? Доверие. Это то, на чем мы погорели во Владивостоке. Вот как, например, с рекламными конструкциями. Так уж повелось, что обычно ты делаешь нормативку. Для всех есть правила, но находится кто-то один, друг чей-то старый, который требует к себе эксклюзивного отношения. И тут вопрос начинается решаться через «верха». И приходит к тебе кто-то из верхов и говорит «Паша, этот человек под твои правила не попадает». И когда остальные видят такое, то решают, что правил нет. Почему ему можно, а мне нельзя? Значит – анархия. Правила должны быть едины для всех. Чтобы это было, вся вертикаль должны понимать чем и для чего мы занимаемся.

Из зала: а вертикаль понимает?

Павел Шугуров: я пока, за два дня на острове, вообще не могу понять, есть ли эта вертикаль.

Любовь Барабашова: для Южно-Сахалинска проблема «друзей» очень актуальна. Это то, что я могу вам сказать абсолютно точно, у нас все чьи-то друзья, все требую к себе (и получают) особое отношения. У нас есть те, кто прямо по Оруэллу «равнее» всех остальных и плевать хотели на правила. Примеров тому миллион. По ходу вашей презентации, совершенно замечательной, я примеряла разные фамилии застройщиков, людей связанных с рекламой, которые совершенно точно будут делать как им выгоднее, а не так, как нужно для концепции развития города. И откровенно говоря, мне сложно увязать нашу действительность и ваши прекрасные мечты. В связи с этим вопрос – какие полномочия у вас? Не останетесь ли вы такой вывеской, которую будут демонстрировать при необходимости: «Посмотрите, у нас есть прекрасный Павел в зеленых штанах, мы не замшелые, как вчера, мы уже модные и креативные». Будут ли у вас полномочия и рычаги реальные - финансовые, возможно, какие-то другие?

Павел Шугуров: полномочия у меня лейтенанта. Младшего.

Любовь Барабашова: то есть никаких?

Павел Шугуров: никаких. По факту. Но то, что мы сейчас набираем, это общественное мнение. Во Владивостоке я был вторым по популярности человеком после мэра. Соответственно мэру приходилось, чтобы свою карму поправить, имидж улучшить, поддерживать меня и давать мне какую-то волю. И когда мне кто-то мешал, я мог подойти и сказать: «Ребята, вопрос уперся, я никого не хочу подставлять, но  раз мы не можем его решить, я иду к шефу». И часто вопросы решались.

Я бы сроду не написал муниципальную программу. Там было 12 юристов-согласователей. Это многостраничный документ, который должен быть написан юридическим языком. А я пишу, как дизайнер. Изучил документы, пишу. Отправляю юристам, они смотрят и заворачивают обратно. Причем, они не исправляют. Они пишут комментарии, а ты уже сам должен найти решение, новый закон прочесть или что-то другое. Потом следующая версия, и следующая. Я понял, что так и не пробьюсь. Пошел к мэру и сказал – пусть ребята сами пишут, что они мне запятые переставляют. Юристы переписали, и я не понял, что там написано. Но программа появилась, она легальная и под нее выдавались деньги на мероприятия по городской среде. И в Южно-Сахалинске я надеюсь на что-то похожее. Я понимаю, о чем вы говорите. Но, во-первых, я ничего вам не обещал про Южно-Сахалинск. Никто же не услышал из моих слов, что у вас будет другой классный город. Но если вы мне поможете, то он получится. Вместе мы сдвинемся. А если нет, то будет трудно. Потому что у меня уже есть примеры, как с шариком, про который я говорил – «Хорошая, Павел, идея, но чтобы я подписал, полоски должны идти вертикально». Это не плохо и не хорошо – система так работает. Так всегда. Чтобы изменилось отношение, нужна степень доверия, нужны прорывные проекты. Люди меня понимают. Уже приходили два человека с заявлениями по рекламе, классные люди, адекватные. Говоришь им, что все и так завешано баннерами и нужно их сократить до тонкой полосочки и ждешь негатива. А люди спокойно воспринимают информацию. И со всеми мы расстаемся на позитивной ноте – «Сделаем Южно-Сахалинск самым красивым городом».

Ольга Шестакова: я обычный житель города и вопрос у меня обычный. Кто-то к нам приезжает и говорит – как у вас мило, какой маленький красивый город. Кто-то, как мадам Матвиенко, говорит, что все убого и серо. Первый взгляд самый верный. Какой на ваш первый взгляд Южно-Сахалинск?

Для меня Южно-Сахалинск – это город слоев. Я такого никогда не видел. Он был российский каторжный, потом японский, потом советский, потом непонятная власть, которая половину города сделала яркой. Теперь новая власть и все становится песочным. 

Павел Шугуров: и я не могу понять. Я и ту, и другую позицию слышал. И не могу придерживаться ни одной, ни другой. Вот скоро Южно-Сахалинску 135 лет. Нам нужно праздновать. И тут мне нужна ваша помощь. В нашем отделе разрабатывается фирменный стиль этого мероприятия. И заложены под это какие-то деньги. Но нам нужна идея. Южно-Сахалинск, он какой? Какая у него идея? Возможно, об этом было бы интересно поговорить. Не сейчас, понятно, сейчас у нас знакомство, но в будущем.  Мне это архиинтересно. Я для себя сформулировал идею Южно-Сахалинска и хочу с вами поделиться. Для меня Южно-Сахалинск – это город слоев. Я такого никогда не видел. Он был российский каторжный, потом японский, потом советский, потом непонятная власть, которая половину города сделала яркой. Теперь новая власть и все становится песочным. Я везде вижу какие-то осколки всех концепций мировых – есть колоны классические в скверах, есть японское наследие, есть сталинки, есть монументальные панно, которые дай бог сохраним….. Может, эту идею и надо поддерживать? Может, ее стоит еще усилить? Тогда экскурсии можно водить по городу и рассказывать, что за каждым углом в Южно-Сахалинске ждет какое-то удивление.

Ярослав Лебедев: мы в прошлом году на «Пятой власти» встречались с мэром Сергеем Надсадиным, и с ним был архитектор. И он тоже показывал нам большую презентацию того, что планируют сделать в Южно-Сахалинске – остановки, аншлаги. Вы уже встречались с Надсадиным? Что он хочет видеть в областном центре? Что предложили ему вы?

Павел Шугуров: не встречался. Он в отпуске. Более того, у меня нет начальника непосредственного. Человек, который звал меня в Южно-Сахалинск, Сан Саныч, архитектор, с ним мы встречались, разговаривали, обсуждали, зачем я еду и что хочу делать, уволился. А мы с ним в этом году обсуждали вопросы моей работы на Сахалине. У меня нет рабочего места. Но меня это даже радует. Я как вирус какой-то, который ходит везде и изучает ситуацию.

Ярослав Лебедев: вас позвали в гости, а хозяина нет?

Павел Шугуров: но то, что позвал мэр, делает ему в моих глазах честь. Он дал мне шанс и уже мне друг.

Ярослав Лебедев: а что вообще вы видите в Южно-Сахалинске? Что хотите сделать?  

Павел Шугуров: вся моя презентация посвящена тому, что это видение нужно срочно накачивать в моей голове. И я накачиваю. Я книги читаю краеведческие, вдохновляюсь. С людьми встречаюсь. Но я делать ничего не буду, делать будете вы. Я буду направлять. Но шишки все равно будут на мне. Это удел всех чиновников.

Анна Мороз: мы говорили про брендинг города, а как вы относитесь к брендингу, который для разных городов делал Артемий Лебедев? Того же самого Ярославля, Перми… И что вы считаете эталоном брендинга?

Павел Шуругов: не хочу никого обидеть, но мне кажется, вы меня не слышали сейчас. Я пытаюсь сказать, что не мне с этим брендингом жить. У меня нет никаких предложений по брендингу, кроме того, что не надо его делать у Лебедева. Он недешево берет, а в итоге все это не работает и в Ярославле, и в других городах. Если взять визуальную линию, то нам нужно ее накачать. А как это делается? Вот есть группа (художников и дизайнеров – ред), не знаю, насколько она закрытая. Есть блогеры. Появляются новые предложения логотипа Южно-Сахалинска, человек в блог его выставил. Его пропесочили читатели. Человек немного подепрессирует, но это волну задаст. Это то, как я вижу процесс. Но есть и другой вариант – если встанет вопрос, что нужен бренд, а денег и времени на него нет, как у меня было с аншлагами, я сяду, накачаюсь через Интернет, начитаюсь книг и сделаю сам.  Но я стараюсь об этом пока не думать, стараюсь держать голову чистой. А в плане аншлагов я уже много думаю, потому что их уже нужно утверждать. И с фасадами большая проблема. Нужно завтра идти их утверждать, а у меня пока нет видения. Все говорят разное. У всех вышестоящих начальников разное мнение.

Александр Де: я член союза художников, преподаватель колледжа искусств. Вы окончили Владивостокское художественное училище – всех педагогов оттуда я знаю. И в академии искусств, где вы учились, я тоже учился 6 лет. Первый вопрос – сколько лет вы проработали у мэра Владивостока? И второй – что больше всего не понравилось в Южно-Сахалинске.

Павел Шугуров: я три года проработал у мэра Владивостока. А что мне не понравилось в Южно-Сахалинске? Даже не знаю. Я позитивный человек. Мне все нравится. Особенно проблемы. Мне чем хуже, тем лучше. Когда фасады все грязные, вам это не нравится, а мне нравится. Потому что это означает, что мы их изменим рано или поздно. Бренда нет? Мне это нравится, потому что придется его делать. Меня проблемы заводят, в позитивном смысле.

Александр Де: вы про улицу Ленина говорили. Действительно – разноцветная вся и вначале меня это раздражало. А сейчас – вроде нормально все. Если вспомнить Хундертвассер, он примерно так же и красил. 

Павел Шугуров: ну, только примерно. Он с более высоким чувством вкуса и материала, надо сказать. У Хундертвассера это плитка. Раскраски у него минимум. Когда красил, он понимал, что как потечет. У него и деньги были, и архитектура. Хундертвассер – отличный пример. Может, мы по-хундертвассерски Южно-Сахалинск сделаем?

Алексей Дружинин: тогда уж по типу Лего. Улица Ленина Лего в первую очередь напоминает. У меня нет вопроса, на самом деле. Я его так и не сформулировал, потому что тебя, наверное не знаю.

Павел Шугуров: приз, наверное не хочешь.

Алексей Дружинин: у меня есть. Но я сейчас хотел сказать про бренд. Бренд это не результат, это процесс. И Павел правильно сказал, что нам с ним жить. Сколько мы с ним живем, столько и продолжается работа над брендингом. Нужен ли он сейчас Южно-Сахалинску? Возможно, нет.  Но мой основной вопрос другой. Ты на него ты наверное отвечал тысячу раз, но я спрошу тысячу первый раз: с хрена ли чиновник? Зачем тебе это вообще надо?

Павел Шугров: хороший вопрос.  И мне его задавали не так часто. Вообще я общественный активист. Я и бизнес свой социально ориентированным сделал. Почему я из художников-станковистов пришел в город? Потому что во время одной из выставок закрытых в петербургской галерее собрались единомышленники. Пришли люди обменяться дисками, посмотреть на мои картины. А потом мы все выходим на улицы и мне становится понятно, что мы все такие герои и работы друг друга хвалим, но на улицах города мы ничего не изменили. Люди как ходили, прокаченные телеком, эстетикой телевизионной, так и ходят. Среда как была, так и осталась. Художники много говорят, что есть богема, у нас свой мир, а есть быдло. И когда мы попадаем в среду быдла, то очень некомфортно себя чувствуем и сразу бежим до следующей богемной тусовки. У меня эти мысли совпали с рождением первой дочери. Я подумал, почему мы должны передвигаться перебежками? Я вообще в какой мир человека привел? Я не хочу, чтобы она бегала с богемы на богему. Я понял, что свой талант хочу тратить на стены города. Я закончил курсы промышленного альпинизма, мы в Питере на свои деньги разрисовали фасад дома. Там была большая история и я ее пробил, хотя в Питере городское искусство тема непробиваемая в принципе. Я стал этим заниматься. И могу сказать, что это реально влияет на людей. Не в смысле нравится - не нравится. Когда ты рисуешь, когда есть искусство, у людей появляется надежда. Появилась картинка и появилась надежда, что потом и вся стена станет красивой, и сквер впоследствии появится. Через искусство люди начинают верить, что все будет хорошо, не так как сейчас. Искусство – это чудо. Всегда. Представьте, из простой краски появилась Джоконда. Из копеечной краски – бесценный шедевр. За счет чего? За счет таланта художника. Если этот талант дарить людям, появляется надежда. Я стал развивать эту деятельность, она превратилась в бизнес. Помимо бизнеса я занимался еще и арт-субботниками. И вот тут, кстати, запрос к вам – если у вас во дворе есть будка или гаражи, или что-то другое некрасивое, что нужно преобразить, сообщайте. Мы придем и преобразим. Но предупреждаю – это будет «каша из топора». Суть в чем: это не будет так, что я прихожу и все сам делаю. Надо собрать 10 человек. Надо купить такие то краски, нужно напечь пирожков на обед. Встречаемся тогда-то. Люди приходят, мы вместе создаем эскиз. Кто-то раскрашивает небо, второй становится специалистом по травинкам, третий идет по бабочкам, а я сижу и контролирую.  В итоге люди сами себе создают красоту. Такие арт-субботники я провожу один раз в квартал, примерно. В результате появляются огромные пространства, благоустроенные самими жителями. Я к чему? Имея опыт такой деятельности, проведения разного рода фестивалей и другой общественной деятельности, я понял, что до коммуникации, до основ концептуальных мы никогда не доберемся. Общественники, какими деятельными бы они ни были, канализацию не заменят. В Хабаровске энтузиасты сделали сквер Деда Матвея – сколотили скамейки. Но сквер это не скамейки, это большой объем земляных работ, это водоотведение, чтобы скамейки не смыло. И это те работы, которые лежат в компетенции только чиновников. Иначе можно делать, как блогеры. Вон, Варламов ездит по городам и пишет «плохой Южно-Сахалинск», «хороший Южно-Сахалинск». Ну покритиковал, и что?

Любовь Барабашова: вы, кстати, его блоги о нашем городе прочли?

Павел Шугуров: прочел. И про плохой и про хороший.

Варя Зелинская: я блогер АСТВ. У меня вопрос – а будет ли исполняться то, о чем вы говорите? У нас в городе собирались как-то раскрасить деревянных рыб, чтобы потом украсить ими стену. И так и не сделали ничего.

Алексей Дружинин: а можно я за рыб отвечу? Отвечаю за всех рыб сразу. Мы когда затеяли проект с деревянными расписными рыбками, планировали повесить их на обветшалую стену где-нибудь в городе. Желательно в центре. Такой вот арт-объект. Я как нормальный, белый человек стал ходить по кабинетам и просить – ребята, дайте разрешение и стену. А иначе нам пришлось бы взять своих рыб и ночью в капюшонах самовольно их где-нибудь присобачить. Но так неохота. Потому что это как максимум статья, а как минимум – некрасиво…

Павел Шугуров: никакой статьи нет… Я этим сам занимался.

Алексей Дружинин: значит, у меня неправильная информация. Я был минимум в 12 кабинетах. Но так ничего и не получилось, причем у нас был уже готовый проект, под который не требовалось никакого финансирования. Я надеюсь, что с твоим появлением что-то изменится. Всё, надеюсь, будет проще происходить. Потому что люди, которые готовы поучаствовать и что-то сделать, придут. Люди такие есть.

Павел Шугуров: моя роль тут – только администратора. Я надеюсь аккумулировать информацию о вас и о владельцах серых стен. Я тут недалеко гулял и видел, что есть классные объекты, стены, которые просто просятся под кисть. Обычно, владельцы таких стен делают запрос в мэрию – придите покрасьте. Нужно свести вас вместе. Но это можно делать и без власти. В городе много коммерсантов. Вы визуализируйте свою идею и вас всегда поддержат. Владивосток уже полгода живет без мэра. Он в Москве сидит в СИЗО. А город живет сам и все сам решает. Если мне хочется что-то воплотить, я всегда найду коммерсанта, который загорится этой идеей. Неужели мы не сможем рыб повесить?

Марина Астуриел: ну вот пока мой гараж – филиал аквариума. Рыбки ждут.

Павел Шугуров: а может, у кого-то из присутствующих есть подходящая стена?

Ярослав Лебедев: есть очень большая стена и высокая.

Павел Шугуров: вы собственники?

Ярослав Лебедев: мы. Жильцы пятиэтажки.

Любовь Барабашова: Ярослав, ты в Корсакове живешь. Хочется поближе стену найти.

Павел Шугуров: вся суть моего выступления – вы хотите, чтобы что-то было разрисовано? Так вот, моя роль – получить ваш запрос, что именно вы хотите видеть. Приходите ко мне. И мы это будем делать вместе.

Варя Зелинская: значит, мы можем творить сами? Вряд ли все будут за.

Павел Шугуров: это как первый шаг. Потом аппетиты будут расти. Нам захочется изменений на целый город. Но начинать перемены нужно именно так. Когда волна пойдет на весь город, понадобиться чиновничья поддержка. Но сначала нужно волну родить.

Александр Де: зимой красить нельзя.

Павел Шугуров: нельзя, но мы можем делать эскизы. У нас сейчас прекрасное время – можно все обсудить, лично познакомиться. Если у вас есть идеи насчет городской среды, приносите их мне. Я должен внести их в копилку идей. Мы всё обсудим, я запишу ваши контакты.

Оксана: я и моя дочь Маша хотим задать вам один вопрос на двоих.

Маша: я люблю рисовать, но по рисованию у меня четверка, потому что я боюсь всё не успеть за урок.

Оксана: мы хотели бы провести параллель между трагедией школьницы и вами. От новых людей ждут быстрых действий, чтобы быстро стали видны результаты. Не боитесь ли вы этого и не боитесь ли того, что вас могут ограничить во времени?

Павел Шугуров: я ничего не боюсь. Мое чиновничество – для меня арт-проект. У арт-проектов не бывает плохого конца. Если у нас ничего не получится, это все равно останется арт-проектом. Получится – значит, это шикарный арт-проект. А если мы с вами сможем продвинуть свой проект так, что о нем весь мир узнает, это будет шикарно для меня. У других чиновников другой подход. Если у них ничего не получается, они вылетают из системы. А у меня весной выставка в Москве в центральном зале галереи «Гараж». Я ее сейчас буду готовить. Это очень крутое продвижение карьеры. Есть несколько фасадов в Петербурге, которые я буду расписывать. Моя творческая жизнь идет своим чередом и она очень насыщенная. И Южно-Сахалинск - один из её эпизодов. Для меня он уже позитивен, он уже состоялся. Но дальше все зависит от вас.

Любовь Барабашова: а не будем ли мы для вас проектом, которым вы занимаетесь по остаточному принципу, после «Гаража» и Петербурга?  

Павел Шугуров: это от вас зависит. Я постоянно слышу, что все всё ждут. А почему? Почему все сидят и ждут у моря погоды? Это наш город, надо идти и делать. Требовать, чтобы он был другим. Другое дело, может на самом деле мы ничего не ждем, а это просто позиция такая, удобная? Это же действительно очень удобная позиция, блогерская такая. Написал и вроде всё сделал. Миссию выполнил. Но ничего подобного. Надо идти, пусть маленькими шагами. Рыб повесить надо, а потом всем их показать. Сказать, что теперь нам нужен другой фасад. Шаг за шагом… В Южно-Сахалинске постоянно слышу «мы ждем». Хотя может, это такая фишка – медитативное ожидание.

Марина Астуриел: у нас есть вещи, которые в состоянии полуготовности. И есть люди, которые готовы реализовывать разные проекты. На многие, как на этих рыб несчастных, даже денег не нужно. Все упирается в составляющую бюрократическую. Нужно просто, чтобы кто-то сказал – пусть будет, я разрешаю. И мы все сделаем.

Павел  Шугуров: боюсь, вы тут тоже лукавите. Не всегда нужны разрешения. Есть активисты городские, которые делают, несмотря ни на что. Я готов вас поддерживать, как чиновник. Если у меня это не получится в виде выбивания бумажек или бюджета, я буду приходить и мы будем вместе рисовать. 

Ирина Шимко: я готовилась, много прочитала. Больше всего меня поразило, что чиновник создал панк-группу и назвал ее «Задроты против». Я хотела задать вопрос, почему такое название, но в принципе в ходе вашей презентации я поняла ответ. Что когда вы читали блоги, высказывания людей и я поняла, откуда названиие родилось. Этот вопрос отпадает.

Павел Шугуров: у меня две группы. Вторая – «Короли Владивостока».

Ирина Шимко: короли Владивостока? Это что, в стиле Коли Баскова?

Павел Шугуров: нет, песню «Вали» которая вам понравилась «Короли» поют. Это хит. «Короли» - более попсовый проект. Я его делал, чтобы весь зал танцевал. «Задроты против» - это экспериментальный проект. Он тяжелый. На темной стороне творчества. А «Короли» - на светлой.

Ирина Шимко: второй вопрос связан со спортом. Я работаю в профессиональном спортивном клубе «Сахалин». Какой спорт вам нравится? Чем бы вы у нас хотели заниматься? У нас самый спортивный остров страны. У нас все чем-то занимаются – футболом, хоккеем, волейболом. Может, я вам что-то в этом плане могу подсказать.

Павел Шугуров: вот, кстати, мы обсуждаем бренд, а спорт, это составляющая бренда Южно-Сахалинска. Это прямо лейтмотив, как слоёность. Я прослеживаю эту тему. Спортивный комплекс, который нависает над городом, он задает тренд. И понятно, пока ты ждешь, когда придут и переделают город, нужно заниматься спортом.

Ирина Шимко: а вы знаете, что Горный воздух вошел в территорию опережающего развития? Выделяются большие средства, будет очень круто.

Павел Шугуров: я спортивную тему упустил давно. Ну, кроме рока. Потому что на сцене я скачу.

Ирина Шимко: я читала, что вы это называете фитнес.

Павел Шугуров: да, для меня фитнес э- то прыгалки и орание. Посмотрим, как можно реализовать это здесь. А если говорить о спорте, то наверное, выберу волейбол, как самый безопасный.

Елена Иванова: хочу вернуться к вопросу о слоях и предложениях. Не боитесь, что  один предложит рыбу, а другой птиц? И одно будет в одной манере, а другое – в другой. И получится невообразимый винегрет. И я бы винегретом это не назвала, потому что винегрет, это вкусно, а получится замайонезенный салат, который невозможно есть. Не опасаетесь, что каждый предложит свое, а в результате получатся те самые невкусные и некрасивые слои?

Любовь Барабашова: я хочу присоединиться к вопросу. У нас же уже приключилась та история, о которой говорит Елена. Мы уже выбирали между тюльпанами и грибочками и выбрали из двух зол большее. Тюльпаны. Когда наша мэрия решила поиграть в украшательство, то появились цветы и грибы..

Павел Шугуров: я читал про это.

Любовь Барабашова: то есть вы понимаете, о чем речь. У нас были опросы, был тот самый запрос общества, мэрия ответила на него, а в результате несусветная безвкусица и уродство.

Павел Шугуров: вы поймите, мне нужен ваш запрос. А реализацию буду делать я, как профессионал. Я не перекладываю все работу на вас. С тюльпанами, все как раз очень понятно.

Любовь Барабашова: это история про деньги, а не про красоту..

Павел Шугуров: да, там было ощущения выбора, якобы людям дали самим выбрать. Мы тоже делали такие штуки. Но если вы хотите винегрет, то делать его буду я. Но я хочу услышать, что вы хотите? Винегрет? Он будет самый лучший. С майонезом не переберем. А фасады пятиэтажек какие вам нужны? Спокойные? Всех напугала яркость улицы Ленина? А мне кстати, понравилось. Я такого нигде не видел.

Любовь Барабашова: а вы видели опыт Калинграда? Они пятиэтажки стали декорировать под классицизм – рисуют капители, колонны. Очень прикольно получается.

Павел Шугуров: много видел таких трендов. Клево, но такие художества требуют постоянного поддержания. Нарисуете капитель на пятиэтажке, и через три года ее придется обновлять. Будем тратить деньги каждый раз. Но это совсем не обязательно, надо сказать. Чтобы было ощущение от художественности города, как и от одежды, кстати, достаточно маленького значочка. Брошки такой. И этого достаточно, чтобы показать, что ты стильный человек. А все остальное, как фон. А можно броско одеться, как у вас на Ленина. Как я люблю. Зеленое, красное. И можно и в таком виде выглядеть стильным и все будут говорить, какой экстраординарный. Может и будут говорить – у него мало вкуса, но зато сколько смелости! То есть свои фишки во всем.

Наталья Захарова: добрый вечер, Павел, я Наталья Захарова, Лав радио, Сахалин. Если вдруг у кого-то возникнет идея возвести памятник в Южно-Сахалинске, планируете ли вы прибегать к труду местных авторов? У нас есть Чеботарев, известный скульптор. Либо вы планируете привлекать художников из других регионов.

Павел Шугуров: спасибо за вопрос. Вся моя презентация говорит о том, что основная тема – развивать местных авторов. Но это делать надо очень точечно и грамотно. Часто, чтобы развивались местные, нужно привозить взгляд со стороны. Будет и так, и так. Часто бывает что в города художников везут бездумно. Просто потому, что они классные. Вот во Владивостоке есть фабрика «Заря». Она делает очень много классных выставок. Высокого уровня. Но непонятно, зачем эти выставки городу нужны. Люди не знают городского контекста и просто делают. Я привозил несколько мастеров с запада. Один приглашенный приезжал, чтобы показать качество. Местные художники часто не видели, как выглядит настоящее качественное городское произведение. С какой детализацией всё может быть прорисовано. Ты привозишь человека и он на глазах местных художников показывает уровень, который здесь пока недостижим. Или я привозил Кирилла Кто, это авторитет в области граффити. Мне нужно было сказать моим молодым граффитчикам, что граффити - это продукт коммерческий на самом деле. Если бы я им это сказал, то они сказали бы, что я просто не в теме. Но когда им это говорит человек их круга, авторитет, они это слышат. И у них возникает вопрос – почему я до сих пор мараю стены, а не перехожу на другой уровень. То есть привозить можно и нужно. А творчество Чеботарева я очень хорошо знаю. Мы с ним сотрудничали во Владивостоке. Я считаю, что это недооцененный скульптор. Я очень хочу вытащить из него лучшее произведение в его жизни. Мне кажется что он… Хотя про него не будем говорить, будем говорить вообще про скульпторов. Когда они в своей мастерской делают работу, они творят. И так, и сяк, и эдак. Но когда ты им говоришь – нужно произведение для парка, тебе всегда принесут зализанное непонятно что. Эти же самые люди. Потому что они уже боятся, что их смелые работы не поставят. Вот любят они обнаженную женскую натуру, но как же она голая в парке будет стоять?! Все их заклюют и надо сделать что-то максимально безликое, потому что надо зарабатывать. И многие скульпторы, годами делая плохие памятники не в своей стилистике даже забывают, с чего начинали и зачем они вообще искусством занимаются. И чтобы вернуться и достать из них лучшее произведение их жизни, нужно проделать большую работу. Я надеюсь, мы с Владимиром этим займемся. Я надеюсь. У нас во Владивостоке есть недооцененный художник. Отличные скульптурные портреты делает. В мастерской. А выходит на улицу – Пушкин–писюшкин. Все такое скованное. Ни полета, ничего… Кажется, ну почему ты боишься? Это твой звездный час. Твоя работа останется на века в любимом городе. Давайте сделаем что-то..

Александр Де: да он замерз уже в своей мастерской.

Павел Шугуров: возможно.

Дима: у каждого города есть свой определенный стиль. У Петербурга он основан на исторической основе, у Москвы – вырос вокруг Кремля. Как стиль найти Южно-Сахалинску? С чего начать?

Павел Шугуров: мы об этом говорим весь вечер. Тут вопрос в технологиях, как это сделать. Это примерно как найти свою родину. Родину искать не надо, она уже внутри вас. Надо попробовать услышать себя. Услышать свои сокровенные мысли. Я так понимаю, вы связаны с визуальными вещами? Кафедра дизайна, да?

Дима: да.

Павел Шугуров: вы и должны это сделать. Потому что ваш язык - не слова, а образы. Я хочу с ними познакомиться, сравнить с другими. Найти сахалинский стиль и обсудить его с вами. Может, вы мне скажете, что меня куда-то не туда повело. Хотя в ваших образах будет много намешанного. Понятно, что Интернет. Но вы жители, вы представители культуры Южно-Сахалинска. Надо себя проявить.

Ирина Свидерская: я один из организаторов встречи. Было ли у вас такое - вы что-то создавали для людей, а потом люди это разрушали, ломали? Как вы к этому относитесь?

Павел Шугуров: как художник?

Ирина Свидерская: как человек. Просто у меня был такой печальный опыт. Я определенное количество сил и времени потратила на один проект, а сейчас, проезжая мимо, стараюсь отвернуться и не смотреть в ту сторону. Потому что все разрушено.

Павел Шугуров: я очень позитивно отношусь, потому что разрушили - значит, уже отреагировали. Но я же в другой системе работаю. Я занимаюсь современным искусством. Я современный художник. Для нас процесс значит больше, чем результат. У меня, конечно же, были вещи, когда люди марали и по незнанию, и специально. И мои личные вещи, и вещи, которые мы установили. А вы что хотели добиться-то, когда создавали?

Любовь Барабашова: давайте я расскажу. В Южно-Сахалинске долгие годы не было в принципе красивых мест, где можно сфотографироваться. И не было мест, куда могли бы приехать свадебные кортежи. Стихийно сложилась традиция, что женихи и невесты приезжали к скульптуре двух оленей на Корсаковской трассе, как к единственному подходящему месту. И естественно, о бедных оленей разбивали бутылки шампанского, у них отломали рога, там мусорили. И Ира собрала народ, подтянула бизнесменов и взялась за это место. Чеботарев взялся реставрировать оленей. Деньги на это собирали со всего города – урны для пожертвований установили в магазинах. Была проделана большая работа, меняли земляное основание на месте памятника, сделали дренаж. Чтобы на рога оленей не вешали ленточки, поставили специальные металлические деревья, повесили табличку - вот уважаемые, вешайте ленточки на счастье. Вроде всё предусмотрели. А через какое-то время опять бутылки разбивают о статуи, жиробасы-женихи залезают на бедных оленей, невесты в своих платьях на них карабкаются. Вот вам смешно, а Ира плакала! Оленей сломали, в итоге - очередной срач.

Ирина Свидерская: может быть, вернемся с вами к этому вопросу?

Павел Шугуров: я вам так скажу –мы много будем делать того, что будут ломать. Выход один - делать, делать, делать. Теория разбитых окон. Надо делать, каждый раз привлекая большее количество людей. Лучший охранник для этого – тот, кто сам участвовал в благоустройстве.

Ирина Свидерская: не получилось…

Павел Шугуров: получится. На пятый раз, а вы вообще когда хотите до результата добраться? Когда мы будем в городе-саде жить? Я вам скажу – 50 лет, многие из нас не увидят того, что будет. Наша задача - заложить правильные основы. Как Малайзия, 50 лет, перспективное развитие. Надо каждый раз восстанавливать оленей, рано или поздно добро победит.

Елена Иванова: есть предложение, оставить оленей жиробасам, а такое место сделать где-то еще.

Павел Шугуров: креативно. Кстати, да, может они не на месте стоят. Так часто бывает. Может, их изначально поставили криво, что и следить некому, и конструкция такая, что ломается постоянно. Может, их сделать в другом дизайне и специально для жиробасов? Здесь надо творчески думать.

Зоя Быстрова: я основатель детского пространства «Море». Хотела бы сказать спасибо Ирине за оленей, я была подростком и жила напротив. Мы ходили, собирали ленточки и использовали для поделок. Убирались там, но потом не хватило сил и мы перестали. А вопрос у меня такой: участвовали ли вы в проектах по благоустройству города с детьми? Многие дети намного талантливее взрослых.

Павел Шугуров: именно через детей надо прокачивать будущее, именно им нужны эти картинки, визуализация, которой мы занимаемся. Им нужно вкладывать в голову, какими должны быть олени и как с ними надо обращаться. Это первая просветительская миссия для детей, а вторая – эти арт-субботники я также рисую для детей. Если у вас студия, приглашайте, вместе порисуем. Они поработают с настоящим художником, для них будет классный опыт. Часто больницы обращаются, и если у них нет денег, то у нас уже есть дети, которые готовы на баррикады. Нам осталось найти только человека, который торгует красками и хочет, чтобы везде появилась его краска, и мы всё сделаем, все счастливы. Я этими проектами занимаюсь постоянно.

Варя Зелинская: это снова я. А будут у вас какие-то мастер-классы по украшению города, может в школы будете приходить?

Павел Шугуров: да.

Варя Зелинская: а когда это будет?

Павел Шугуров: ну у нас уже есть планы, что с этой детской студией мы выйдем в город и что-то порисуем. Назначу время и пойдем. Но это будет весной, скорее всего. Но мы и из снега можем что-то поделать, на подготовку есть время.

Иван: у меня обращение, наверное, больше даже не к Павлу, а ко всему творческому сообществу Сахалина. И касается оно как раз оленей. Я сам программист и моя специализация – работа с интерфейсами. Это нечто, что ты показываешь человеку и он с ним взаимодействует и что-то делает. Любой дизайн прежде всего – интерфейс. Мы учим человека с ним взаимодействовать. В программировании сайтов есть такая вещь: если ты что-то сделал неправильно и люди поняли это не так, как ты хотел, то это твоя проблема. Если на твой сайт зашла тысяча человек и произошла одна продажа, этой твой косяк. Ты не можешь сказать людям – «вы свиньи, не так меня поняли». Итог такой: когда у нас на Сахалине люди делают замечательные вещи, а потом горожане это не так воспринимают, просьба не говорить в соцсетях, что все вокруг свиньи, а мы клевые. Давайте просто думать, как по-другому это сделать, более качественно.

из зала: правильно...

Любовь Барабашова: ну что, наше время завершилось? Еще один последний вопрос?

Оксана: всё понравилось, но кое-что насторожило, особенно ваш ответ на мой вопрос. О том, что от вас за короткое время ждут результата.

Павел Шугуров: а, да, меня тоже насторожило.

Оксана: мы для вас арт-проект, даже если ничего не получится, вы уедете довольный, с опытом, а мы так и останемся. А как же мы, есть у вас внутренняя ответственность за нас?

Павел Шугуров: я бы не хотел, чтобы у вас возникло ощущение, что это так легко. У меня семья, трое детей, дом во Владивостоке, куча арт-проектов и дел. И кандидатскую я не знаю, защищу или нет в связи с переездом. Я к тому, что многим пожертвовал ради переезда. Мне очень нравится, куда я приехал. Это чистый холст и мы с вами сидим и обсуждаем, как это сделать. Это очень круто, что до нас его не покрасили. Я для своих амбиций вижу очень большие возможности. Я себе определил срок, на который приехал, при лучшем развитии событий. Это 3 года, я могу здесь пробыть.

Оксана: это для вас магическая цифра?

Павел Шугуров: да, точнее 3 года, 3 месяца и 1 день. Я буду это время полностью этому отдаваться. По итогу трех лет я надеюсь получить в Южно-Сахалинске крутое полотно, о котором будут разговаривать в мире. Я не на Владивосток рассчитываю, а на мировую славу, как художника. Для этого мы здесь и встречаемся.

Оксана: ну а если вас не наполнят?

Павел Шугуров: ну это мои проблемы. Значит, зря сюда приехал, зря не защитился, потратил деньги зря. Ведь здесь и потеря по деньгам очень большая. Оклад чиновника без дальневосточных надбавок намного меньше, чем дает моя деятельность, как художественного бизнесмена. Это мое вложение в мою карьеру. Я хочу стать в итоге чиновником в Москве, я хочу чтобы меня заметил ваш губернатор, он сам очень амбициозный человек. Если у нас получится с вами, ведь главное не облажаться среди вас же, то мы сможем её тиражировать. Можем в Москву переехать, там делами заниматься.

По итогу трех лет я надеюсь получить в Южно-Сахалинске крутое полотно, о котором будут разговаривать в мире. Я не на Владивосток рассчитываю, а на мировую славу, как художника.

Артемий: спасибо, Павел, что ответили на все мои вопросы в презентации, у меня короткое предложение: создать большой парк для граффити и уличного искусства. В Южном этого нет, видел только в одном дворе, стена есть, но её не видно. Есть талантливые люди, я вижу их.

Павел Шугуров: спасибо, мы это сделаем в любом случае. Если всё будет развиваться так, как должно, как я вам показал, и даже если у меня не получится, то через 10 лет приедет человек, или местный, он всё это пройдет и у него получится. Стену мы сделаем.

Мы всё последний вопрос оттягиваем, но давайте я вам сам отвечу на все вопросы, приходите к нам в отдел дизайна, я телефонов и электронных адресов пока не знаю, они есть в сети. У нас нет вахты, к нам можно ломиться. Я хочу отдельный кабинет для дизайна, хочу сделать его очагом этого пространства, с которого могут пойти изменения мэрии в креативном направлении. Если вы сейчас все ломанетесь к нам в управу, мы заполним с вами все коридоры, я подойду к боссу и скажу: «Видите, что делается? Нам нужно отдельное здание, мы его декорируем». Я к тому, что максимально открыт и давайте работать.

Любовь Барабашова: а теперь давайте выберем лучший вопрос. Давайте!

Павел Шугуров: ну вот как выбрать лучший вопрос, это всё равно что выбрать лучших людей. Ну у нас есть самый маленький участник, который задавал вопросы и ему мы дарим наш приз. Варвара, сколько тебе лет?

Варя Зелинская: 10.

Павел Шугуров: а тебе, как тебя зовут? Маша? Тебе 9 лет? Варя, извини! Маша, иди за призом.

Любовь Барабашова: а теперь еще одна наша традиция – совместное фото.

Ирина Шимко: а я подарю футболку нашего спортивного клуба…

Автор: Любовь Барабашова, 29 января 2017, в 12:00 +18
Новости Сахалина и Курил в WhatsApp - постоянно в течение дня. Подписывайтесь одним нажатием!
Если у вас есть тема, пишите нам на WhatsApp:
+7-962-125-15-15
Другие статьи по темам
Комментарии
Написано 29 января 2017, в 16:16
Хотелось бы верить в позитив.Но в памяти его по Южному не много.Вот как то ещё городское собрание приняло концепцию развития Южно-Сахалинска,где мол будет изюминка,Южный центр российско японских отношений.И чем закончилось? Снесли недостроенный Дом российско-японской дружбы за деньги города и земля попала под продажу латыповской фирме.Снесли,мол сейсмичность недостаточная,хотя Кон под 11 баллов строил.
+1
Написано 29 января 2017, в 17:02 Отредактированно 29 января 2017, в 17:02
Очень интересная встреча.Я прямо вдохновилась,размечталась и надеюсь,что вся эта красота будет не только на словах.
+4
Написано 29 января 2017, в 19:37
Мне больше всего понравилось то, что Павел говорил не "у вас, ваш город", а "у нас, наш город!". Будем верить! И пытаться наполнить! Ждем Володиных блогов!
+3
Написано 29 января 2017, в 20:09
Винегрет. С майонезом. Точно про Южно-Сахалинск)))
+2
Написано 30 января 2017, в 09:33
Самая лучшая стена для граффити в Южном - стена СИЗО.
+6
Написано 30 января 2017, в 09:59
V.K., да! прямо просится
+2
Написано 30 января 2017, в 11:40 Отредактированно 30 января 2017, в 11:41
Хотел попросить прощения что не смог присутствовать на встрече, хотя заявил, работа сбила все планы.

Пока услышал только планы и красивые слова, а сколько уже их было. Но всеравно верю что хоть что то получится.Удачи!
+1
Написано 30 января 2017, в 11:45
Все прочитал, от буквы до буквы, вдохновило и очень понравилось, что это человек с современными взглядами. Видно, что у него много идей и в какой бы концепции город не развивался, из него можно слепить конфетку. Думаю нужно с ним пообщаться поближе.
0
Написано 30 января 2017, в 12:55
Очень интересный человек. Мне особо понравилось то, что он не скрывает своих амбиций и того, что Южно-Сахалинск лишь этап в его карьере. Это его выгодно отличает от большинства чиновников.
Он правильно сказал, что каким бы ни был результат-это будет результат.
Я сам не очень верю, что работа Шугурова создаст какой-то задел на десятилетия развития города, однако, надеюсь, что положительные изменения будут.
+1
Написано 31 января 2017, в 02:29
Только не "Безмолвная река", а "Безмолвная регата". Есть новости про неё http://www.vl.aif.ru/culture/art/354760
0
Написано 4 февраля 2017, в 23:41
уберите из владивостока мосты и дороги построенные к саммиту и это будет большой холмск , такой же убогий и неудобный ..
а все эти таблички это такие фиговые листочки , только к сожалению для того чтобы сделать город красивым и удобным для жизни этого недостаточно
0
Написано 7 февраля 2017, в 11:28 Отредактированно 7 февраля 2017, в 11:28
ТаблиЦки "указатели общественных туалетов" очень Октуальны... Асталось найти сами туалеты
0
Написано 13 февраля 2017, в 23:44
"Павел Шугуров: я искусству учился, как медик, 15 лет. Закончил во Владивостоке художественное училище и стал дизайнером. Потом закончил Дальневосточную академию искусств, как живописец. Почувствовал, что Владивосток стал маленьким для меня, потому что те художники, которых я считал небожителями, вдруг оказались рядом со мной. Я понял, что моя жизнь так и пройдет и надо выбираться. У меня был план. Я собрался ехать в Москву и несколько лет там пожить. Но приехал в Питер и там осел. Оказалось, что по большому счету Питер и Москва это одно и то же. У меня были выставки и там, и там, и по всей стране. Я съездил на стажировку в Штаты. Потом вернулся в США и проехал все штаты разными путями. Проехал и всю Европу. И после 9 лет жизни на западе я вернулся во Владивосток и стал развивать городское искусство. Когда началась подготовка к Саммиту, мэр, который видел мои картины, мне сказал, займись. Дело в том, что когда подготовка только началась, городские власти начали делать, как умели. Положили плитку какую-то. "
Я хочу со всей ответственностью заявить, что П.Шугуров НЕ заканчивал Дальневосточной Госуд. Академии Искусств. Я училась там же. Он уехал после 3-го курса и поступил в Худ. Промышленную Академию имени Мухиной в Санкт-Петербурге, а закончил ли ее у меня вопрос... Интересно посмотреть диплом художника... Как это можно устроить?
Спасибо!
+2
Написано 14 февраля 2017, в 08:58
Sochystvyiyshii, Скажите, а почему Шугуров вызывает у вас такую ненависть? Почему вы его так не любите? Он плохой человек? Плохой художник? Плохой чиновник?
−2
Уважаемый гость, чтобы оставлять комментарии, пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите
Южно-Сахалинск стал чище и безопаснее
Южно-Сахалинск стал чище и безопаснее
Южно-Сахалинск засыпает снегом
Южно-Сахалинск засыпает снегом